Все это мне было неинтересно. Тусовался с неформалами, играл в панк-группе. Ходил в длинном пальто, с поролоновыми наушниками. Рос избалованным вниманием мальчиком, перед которым все двери театральных вузов распахнуты. Таких, как я, было в актерской среде много.
Папа хотел дать сыну хорошее образование, старался оторвать от неформального окружения. Единственный раз он поступился своими принципами и засунул меня в Школу-студию МХАТ без экзаменов. Наверное, благодаря его протекции меня потом взяли бы работать во МХАТ.
— Актером быть не хочу! — заявил я.
— Ладно, иди на режиссерский.
Я поступил на постановочный.
Как вся диссидентствующая молодежь, слушал «Голос Америки», интересовался модной музыкой. Притащил как-то барабаны к нам домой на двенадцатый этаж. Соседи снизу с ума сходили от шума.
Однажды проколол ухо. Отец разозлился: он не понимал, как парень может носить серьгу.
«Андрей, а ты не голубой?» — вдруг спросил он. Вот этот вопрос меня и отрезвил. Это ведь был просто порыв души, все музыканты носили фенечки. Я сразу же снял серьгу.
Если честно, я был разгильдяем. Через год меня выгнали из Школы-студии МХАТ за неуспеваемость. А это начало девяностых, страшное время. Я боялся оказаться в плохой компании: всюду разбой, дикие пьянки, наркотики. Непременно мог вляпаться в какие-нибудь неприятности, папе пришлось бы меня отмазывать. Впереди была полная беспросветка — никаких перспектив. Вокруг криминальные истории.
Мы с папой порой спорили о «линии партии», он срывался, начинал кричать: «Поезжай в свою Америку!»
Я очень хотел оправдать его доверие, понимал: в России его разочарую. Не просил у отца деньги, сам крутился. Потому и уехал, чтобы от него не зависеть. Хотел доказать, что могу прожить без него, сам всего добиться. Я уже был убежден, что лучше быть богатым, чем знаменитым...
Это было жуткое время, казалось, страна летит в пропасть. Впереди только тьма. Человеческая жизнь не стоила и гроша. В подъезде снимали кроссовки, молодые умирали от передоза. Продуктов нет, все по карточкам. Слово «дефицит» определяло наше сознание. Помню, как мама Валя посылала меня в магазин за яйцами. Это была серьезная экспедиция. Мне выдавали авоську и деньги. Я вначале стоял в очереди в кассу, где пробивали чек, а потом уже с ним отстаивал огромную очередь к прилавку.
