Года четыре назад я предложил Люсе продать дом в Грузино:
— Ему уже четверть века, года через два надо будет нижние венцы менять. Ты знаешь, что это такое?
И начинаю ей рассказывать. Она руками машет:
— Все, не надо! А ты уже что-то присмотрел?
— Да.
— Поехали.
Купили землю в районе поселка Солнечного. Год я там буквально жил в маленьком гостевом домике, вокруг только огромные кучи земли из вырытого котлована. Контролировал все! Сам не верил, что чудо произойдет. Дом построили быстро. Большой, капитальный, с цокольным этажом и камином.
Мой распорядок дня полностью подчинялся Люсе — какой у нее, такой и у меня. Когда столько сил тратится на гастролях, так хочется отдохнуть! Она любила комфорт, свое личное пространство.
Люся никогда не закрывала шторы. Ее кровать стояла прямо у окна, а в нем — огромное небо. Для нее самым прекрасным моментом в жизни было раннее утро. Она любила смотреть на стремительно пролетающие облака. «Как странно, — сказала мне однажды. — Буквально только что я лежала маленькая в кузове машины на зерне. Смотрю на небо и пою. Как же быстро пробежали годы...»
Она очень любила ездить на мою дачу под Выборгом, в Гаврилово. Дом деревянный, гвоздь не забить, стены тесаные, пахнет смолой. Участок восемнадцать соток, есть гостевой домик, оранжерея, баня. К нам приходили в гости соседи, простые люди. В поселке жили козлятники, мы брали у них молоко.
Люся чувствовала себя в этой среде как дома. Помню, народились козлята, она взяла одного на руки, а тот весь дрожит... Все это было ее родное, знакомое с детства: запахи курятника, навоза, блеяние козочки. С удовольствием ходили по грибы. Баня топилась по-черному: трубы нет, только окошко, куда выходит дым. Люся обожала там париться. Выходим — и в снег. Стоит на морозе, а от нее пар идет...
Она очень любила детей. Но какая жизнь у артистки? На чемоданах. Сына Славу, можно сказать, по телефону воспитывала. Оставляла разным людям, чем они кормили его — не знала. Вокруг были поклонницы, которые помогали растить сына бескорыстно, из любви к ней. На моей памяти помощниц по дому было четыре. Она всегда была доверчивой и открытой.
Люся вкусно жила и очень вкусно готовила. Обстоятельно к этому подходила, с чувством, толком и расстановкой. Мы с Андреем Ургантом смеялись: «Пока дождешься, с голоду сдохнешь». Я, например, беру острый нож и за пять минут шинкую огурцы и помидоры, а Люся вначале почистит шкурку, потом раскладывает брусочки на доске, потом ровненько их нарезает.
Приехал из Гаврилово однажды с огромной корзиной белых грибов, там ведра на два одних шляпок: «Люся, я варваром себя чувствовал, когда ножки выбрасывал, — не поместились». Садимся рядком, как старосветские помещики, и начинаем их чистить. Она грибы мастерски солила, мариновала, жарила и варила — кулинарная книжка у нее была в голове. А какое потрясающее чутье на правильные продукты!
