Мне куда приятнее вспоминать талантливых прекрасных коллег, с которыми сводила судьба. Вот, например, в фильме «Черный коридор» снималась с Иннокентием Михайловичем Смоктуновским. Съемки проходили в Ярославле. На улице поздняя осень — слякоть, снег, дождь. Народный артист сидел в павильоне, потирал ногу и страдальчески морщился. Кто-то из киногруппы шепнул мне, что нога у Смоктуновского всегда болит в непогоду.
К нему подходит ассистент режиссера:
— Иннокентий Михайлович, сейчас мы будем выстраивать кадр, возьмем дублера. А вы посидите пока, отдыхайте.
— Не надо дублера! — невозмутимо, но все еще морщась от боли, говорит Смоктуновский. — Это важно, я сам пойду.
А нынешние «звезды» (намеренно беру слово в кавычки) требуют себе отдельную гримерку и особые условия. Артистам советской школы подобное и в голову бы не пришло.
В перерывах Смоктуновский садился на подоконник там же, в павильоне, в уголочке, и закрывал глаза, как будто засыпал среди шума и гама. Но едва звучало «Иннокентий Михайлович — в кадр», тут же отвечал: «Иду».
Включался в момент, доля секунды — и он в образе. Это мастерство. Я как завороженная наблюдала за его работой. Смоктуновский великий мастер импровизации! В театральном институте нас такому не учили вообще. Для меня это стало открытием в профессии.
Во время озвучания фильма он заболел. Приезжаю и слышу от режиссера:
— Звонил утром Иннокентию Михайловичу, у него простуженный и очень слабый голос. Гриппует. Наверное, придется отменять озвучку.
И тут в студию заходит как ни в чем не бывало Смоктуновский.
— Вы же болеете?! — спрашиваю в изумлении.
— Я не мог не прийти — ведь это работа! — как неразумному ребенку, объясняет артист. — Давайте начнем.
Вот такое отношение к своему делу. Ответственность. В училище после съемок с Иннокентием Михайловичем я возвращалась другим человеком. Перестала быть девочкой, грезившей об актерстве, «потому что там красивые платья и шляпы». Я понимала, что каждая моя роль должна нести смысл.
Самая любимая работа, которая, что называется, на душу легла, в фильме «Стрелец неприкаянный» режиссера Георгия Шенгелии. Помню свои ощущения, когда прочла сценарий: «Боже, как хочу это играть!» У Гайдая мне тоже понравилась история, но в «Операции «Кооперация» — это актерская работа, а не моя индивидуальность. А в «Стрельце...» — именно моя.
