— Ты знаешь, к Брянцеву Караченцов приходил. Так интересно было! Мы танцевали. Я черешней объелась...
— Да ты что? Сам Караченцов?!
Вдруг среди ночи резко зазвонил телефон. Аппарат стоял в коридоре нашей коммуналки. Мама со всех ног кинулась к трубке — не дай бог, соседи проснутся. Поворачивается ко мне с переменившимся лицом и шепчет: «Это Караченцов... тебя...» Его характерный голос было трудно не узнать:
— Я внизу! Выходи!
— Мам, — говорю, вешая трубку, — я пошла.
— Куда?
— Не знаю... Гулять...
Мы с Колей шли к Марсову полю, полюбовались с моста на Летний сад, сквозь его решетки поблескивали античные скульптуры. Было тепло, стояли белые ночи. О чем-то говорили — знакомились, одним словом. Кстати, потом, все годы нашего романа, мы очень много гуляли по Питеру. Он тогда еще не был мегазвездой — его, конечно, узнавали, но с автографами не приставали. У нас были любимые места, например скамейка в Михайловском парке. Там мы в первый раз, в ту самую белую ночь, целовались до одури. Я тут же забыла о своей несчастной любви — про того, о ком так горько плакала еще накануне...
С той скамейки в Михайловском парке и начался наш с Колей роман. Вначале он был платоническим. Караченцов тут же пригласил меня в театр. Мы с мамой ходили на спектакли «Тиль» и «Юнона и Авось». Колю публика принимала восторженно. Я впервые увидела его на сцене и просто обалдела! От него шла такая нечеловеческая энергетика. Взрывной, импульсивный, на шее вздувались жилы, глазищи сверкали — это было что-то невероятное. А как он пел «Я тебя никогда не забуду»? Мурашки по телу!
Пока шли гастроли, мы постоянно встречались. Однажды ждала у служебного входа. Вышли артисты «Ленкома», среди них была и его жена Людмила Поргина, она работала в том же театре. Я видела ее на сцене. Они сели в автобус и уехали в гостиницу, а мы с Колей отправились исследовать Питер. Что он говорил жене, как объяснял свои отлучки, не спрашивала. Ну кто в восемнадцать лет думает о таких вещах? Я знала, что он женат (кстати, носил обручальное кольцо не снимая), знала, что их сыну в то время было пять лет. Но это ко мне не имело никакого отношения...
Поначалу все наши романтические гулянья по Питеру не воспринимались мною слишком серьезно. Коля, безусловно, нравился, но я не была влюблена в него. Он меня постепенно завоевывал, с каждой встречей открывала в нем что-то новое, необыкновенное. Близкие отношения у нас начались не сразу. Он умел ухаживать, понимал, что я слишком юна.
