Любил ли он ее? Не знаю. Он и мне в любви никогда не объяснялся. Как сказал в своем интервью: «Я до сих пор не знаю, что такое влюбиться». Ему мама внушала: «Сынок, люби только себя!» Вот он ее и слушался...
Никто не ждал брака от этой связи. Однако поскольку Ванновская забеременела, в театре пошли разговоры, почему Армен не женится. Но его мама тогда сказала: «Армен-джан, надо ребенку свою фамилию дать. А то нехорошо, что люди скажут...»
Алла Ванновская была на девятом месяце беременности, когда они расписались. И хотя официально зарегистрировали брак, жили, как и раньше, раздельно...
Дочь он записал на свое имя. Девочку в честь его мамы назвали Леной. Он встречался с маленькой дочкой, приходил ее проведать. Алла, заболев, ушла из театра. Я видела Ванновскую один раз. Она пришла в театр какая-то потрепанная, трясущаяся. С ней была маленькая девочка, меня поразили ее испуганные глазищи на пол-лица. Лена, по-моему, больше была похожа на мать: крупные черты лица, голубые глаза...
У меня тоже до встречи с Арменом была своя история, гражданский муж. В интервью журналистка задала Джигарханяну прямой вопрос:
— Вы ведь увели Татьяну Сергеевну у другого мужчины?
Его ответ меня поразил:
— Специально не таскал, поверь мне. Так, чтобы влюбиться до умопомрачения, — нет.
Что значит «не таскал»? Это что, я его на себе женила? Могу сделать скидку на то, что он не носитель русского языка, хотя говорит на нем замечательно. Армен учился в русской школе, институте, играл в театре. Но все равно знать неродной тебе язык до конца невозможно. Джигарханян иногда мог не только неправильно применить слово, но и превратно понять смысл. Часто это замечала. Я имею в виду одно, а он истолковывает по-другому. Все дело в нюансах — трудности перевода. Видимо, он хотел сказать, что не уводил меня от мужа. Ну что ж, Бог ему судья...
Мой гражданский муж был режиссером. Я только что окончила актерский в Риге и поехала работать в Калининградский драмтеатр. Там мы с моим режиссером и встретились. Он был женат еще со студенческой скамьи на актрисе. Видимо, у них что-то уже трещало. Детей не завели. Это был интересный мужчина старше меня, он прекрасно играл на пианино. На репетициях спектакля «104 страницы про любовь» у нас вспыхнул роман. Об этом узнала его жена и уехала в Ленинград. A мы с ним отправились вначале в один театр, потом в другой. Кружили, кружили по городам, пока он не привез меня к Армену. Моего гражданского мужа пригласили главным режиссером в Ереванский русский драмтеатр — тот самый, в котором работал Джигарханян.
Вскоре у меня родился сын Степан. После родов я немного потеряла форму. Ну что делать? В актрисы пойти не решилась и стала работать в театре завлитом. Я окончила заочно театроведческое отделение в ГИТИСе, в Ереван приехала со вторым дипломом театроведа.
Мы с режиссером не были зарегистрированы, но жили вместе как муж и жена. Он тоже был, кстати, армянином. Развода с женой добивался долго, почему — не спрашивала. Ничего не требовала, не настаивала, не торопила. Наверное, он собирался на мне жениться, но я никогда не затевала разговоров на эту тему. У меня было свое течение жизни. Оно не было бурным или стремительным, не захлебывалась в нем, не ныряла как в омут с головой. Никогда не цеплялась за мужчин как за спасательный круг. Плыла по течению, и мне все нравилось...
