Тем не менее фильм стал сенсацией. Это, по сути, был первый «детский недетский» мюзикл. Уже учась во ВГИКе, я спрашивал Нечаева, в чем секрет успеха? Мы сидели на кухне в его маленькой однокомнатной квартире на Олимпийском проспекте. Она была похожа на сказочную. Витиеватые полки, на которых стояли причудливые пивные кружки, — он сам выпиливал полки лобзиком по староголландскому образцу, на стенах колокольчики всех мастей, не меньше сотни, и дверные ключи. Много-много ключей — ржавые, старинные амбарные, а в центре «золотой ключик», который он выкупил после съемок фильма. На подоконнике каменное пушечное ядро величиной с большое яблоко. И книги — на полках, на антресолях, но в основном штабелями на полу — места не хватало... Он посмотрел в окно, по жести карниза барабанил осенний дождь, и сказал: «Дим, я не знаю. Звезды так сошлись. Я пытался повторить. Был-то уже поопытнее. В профессии понимал побольше. Со мной хотели работать любые артисты. Если бы я знал!»
Я много раз пытался понять природу этого успеха. И вот что пришло в голову. Дядя Леня никогда не сюсюкал с детьми. Не смотрел свысока. Такой подход, наверное, и позволял нам быть раскрепощенными. Ведь дети стремятся поскорее вырасти, стать взрослыми. Знаете почему? Потому что у взрослого есть право выбора, а у ребенка его нет. Я не встречал ни одного взрослого, который хотел бы вернуться в детство.
Все так же глядя в окно, Нечаев рассказал мне про урок русского языка в первый день сентября 1946 года:
— Используй где-нибудь, если решишь снимать о моем поколении, о войне... Учительница нам сказала: «Ребята, расскажите, как прошло первое послевоенное лето. Кто первый? Кто самый смелый?» И поднялся лес рук. Окна класса огромные такие. Старинные рамы. В них солнце бьет. И эти просвечивающие худенькие ручки. А на них номера химическим карандашом.
— Какие номера? Вы же в тылу были, не в концлагере?
— Номер очереди за хлебом по карточкам. Мама работала, а я получал хлеб, это была моя работа...
У него такое детство было. Отец пропал без вести. Какое-то время семья имела статус лишенцев. Ролан Антонович Быков вспоминал, что Нечаев всегда голодным ходил, постоянно есть хотел. Они с ним познакомились в театральной студии, куда Леонид Алексеевич пришел в старших классах, а Быков был режиссером, преподавал мастерство актера.
