С тех пор мы практически не виделись. Как-то случайно встретились на юбилее Додина в театре. Но говорить с ним особо не хотелось. У нас был довольно тяжелый развод, Максим вел себя некрасиво, да и я была не на высоте, чувствуя себя обиженной. И вот на юбилее он подошел. Я знала, что его последняя жена Александра уже в положении.
— Давай посидим, поболтаем, — говорит.
— А о чем? О том, как я живу с новым мужем Уилфом? Или о твоем будущем наследнике?
На тот момент моя рана еще не зажила. Тем более что ребенка от Леонидова я так и не родила. Не потому, что не хотела. Это было нашим общим решением: копили на свой дом — не привозить же малыша в съемную квартиру. А в интервью после развода Максим вдруг стал говорить, что я была так увлечена карьерой, что забыла о материнстве. Это нечестно.
Большое чудо, что я встретила Уилфреда. Он поддержал меня и ждал три года, пока мы оформляли развод, чтобы сделать предложение. А еще помогла преодолеть тяжелое расставание моя новая страна. В моменты, когда у меня уже не было сил, отправлялась в Иерусалим. Это субботнее путешествие вскоре стало моей личной традицией. Не передать словами, как действовали на меня поездки к Гробу Господню. Поначалу это был туристический интерес — ведь как только мы приехали в Израиль, старались ходить на разные экскурсии. Но потом в моей душе что-то перевернулось.
Люди там ведут себя очень эмоционально. Кто-то столбенеет, кто-то вдруг начинает рыдать, прямо до конвульсий. Я видела яркую реакцию у большинства друзей, которых впечатлил Иерусалим. А после слез и ступора наступает освобождение, на лицах людей — благость. Так вот, год до развода и три трудных года после разрыва с Максимом я держалась и благодаря этим поездкам. Однажды со мной произошел удивительный случай. В тот день я пришла в храм часов в восемь утра, до прилива народа. Но, как говорится, «поцеловала ворота»: внутрь никого не пускали — шла съемка для местного журнала. И вдруг я увидела знакомого араба-служителя, который на минутку открыл ворота и провел меня за них. В храме мы оказались вдвоем с фотографом.
Я вхожу в гробницу — а на душе так тяжело! Непонятно, что с семьей: Максим уже летал в Россию и начались разговоры на тему «возвращаться — не возвращаться». Гробница каменная, я села и уперлась лбом в кладку. Сидела молча пятнадцать минут и слышу: шлеп! Смотрю — передо мной лежит свечка. Я тут же зажгла и поставила ее. Сижу, молюсь дальше. Через какое-то время опять: шлеп! — так передо мной одна за другой упали три свечи. Клянусь, я была в тот момент совсем одна. Но ощущение такое, что рядом кто-то стоял и оберегал. Просидела минут сорок, и вдруг в голове будто шепот: «Ну, сейчас уже иди, иди». Я вышла из храма и долго не могла поднять глаз, опомниться. Наверное, это и есть поддержка Бога. Я поняла — все будет хорошо.
