Неожиданно мне дали на фестивале первый приз. Это было тридцатого мая 1991 года. И закрутилось: телевидение, интервью... Все удивлялись: «Как это так? Она полгода в Израиле, а уже свободно играет на иврите?!» Спектакль очень помог мне в освоении языка: я выучила на неродном языке десять отрывков женских ролей из русской классики, были и современные персонажи. Мне помогали коллеги, и они не ревновали к успеху. Это тоже радовало.
Потом по обмену израильтяне ставили спектакль «Мещанин во дворянстве» в Малом театре в Москве, а Борис Морозов ставил «Чайку» у нас в Камерном театре, я была Ниной. С Михаилом Козаковым играла в спектакле по пьесе «Любовник» английского драматурга Пинтера. Марк Захаров пригласил меня в «Поминальную молитву», которую перенес на израильскую сцену. В общем, за десять лет работы в Камерном театре в Тель-Авиве я переиграла столько ролей, что грех жаловаться: начиная от Нины Заречной и заканчивая израильской классикой.
Пока я «штурмовала» театр, Максим занимался музыкой и телевидением. Он снимался в сериале и организовал группу, выпустив альбомы на русском языке и иврите. Ему многие помогали, но, видимо, Леонидову хотелось стадионов, как раньше. Мужчинам в эмиграции вообще сложнее. Я думаю, в какой-то момент он опустил руки. Ну сколько можно радоваться успехам жены, нужно и себя проявить! Муж не чувствовал себя в Израиле дома. Он скучал, а у меня было чувство вины: в России Максиму везло больше, чем мне, а здесь меня приглашали чаще.
И в какой-то момент он решил вернуться. Были долгие перешептывания Максима с мамой (к тому времени свекор уже ушел из жизни). А меня это обидело. Ведь никто не думал о том, чего мне стоил отъезд из Ленинграда. Наверное, еще и из-за этого у нас охладились отношения. Максим все чаще стал летать на гастроли на родину. Затеял программу «Эх, дороги», начал выпускать диски, и пропасть между нами все росла.
Последний совместный отпуск мы провели в Финляндии. И там однажды я поймала себя на мысли, что просыпаюсь рядом с совершенно чужим человеком. Муж очень изменился, словно его чем-то опоили. Мы провели вместе два месяца, после чего я вернулась в Израиль, а он — в Питер. А двадцать второго (!) октября он прилетел в Израиль и сказал, что любит другую женщину и что нам надо расстаться. Уехал он уже к ней, актрисе Анне Банщиковой. Потом забрал с собой всех: маму, бабушку и дедушку, а я осталась.
