В пять лет пошла сразу в две школы — музыкальную и общеобразовательную, но с хореографическим уклоном. Я постоянно куда-то спешила. В хореографическое училище поступила в восемь лет. До этого успела победить в телевизионном конкурсе «Утренняя звезда». Позвонила в комиссию сама, узнала, куда и когда надо явиться. Пришла, станцевала, и мне разрешили участвовать. Хитом моего репертуара стала «Кармен». Это была собственная импровизация, ничего общего с танцем Майи Плисецкой.
Но мама сказала: «Если уж решила участвовать в конкурсе, композицию нужно хорошо подготовить». И мы с ней зарисовали схему движений, которую я старательно выучила. Костюмы шила мама. Помню, для номера по мотивам «Лебединого озера» она купила буквально километры капроновых лент и смастерила из них лебединую пачку. Достала даже ленту с пухом (такие вещи привозили на продажу выезжавшие за рубеж артисты), намотала ее на корону из «Детского мира», все это сбрызнула лаком, получилось здорово.
Отец-основатель «Утренней звезды» Юрий Николаев и его жена Элла относились ко мне как к родной. Поскольку хореографическое училище располагалось на Фрунзенской, недалеко от их дома, я нередко потом ходила к Николаевым на обед.
А вот одноклассники в училище не очень меня жаловали. Стекло в пуанты не сыпали, но и не принимали в свою компанию, я была очень одинока — двухлетняя разница в возрасте казалась непреодолимо огромной. Часто приходилось слышать: «Иди отсюда!» Всем было известно, что меня выделяет ректор Софья Николаевна Головкина. Именно ее я считаю своим наставником, она вырастила из меня балерину.
А кому могло понравиться, что я на особом счету? Все хотели добиться успеха. Головкина вроде бы и любила меня больше других, но и требовала в пять раз больше. Я была маленькой, и Софья Николаевна все переживала, что не справлюсь с нагрузками, считала, что моему организму необходим кальций, в приказном порядке заставляла есть побольше творога. За мной даже следили в столовой, докладывали Головкиной: «Меськова творог съела».
В интернате я не жила, вечером возвращалась домой. Родители с ума бы сошли: вся моя жизнь проходила под их неусыпным контролем. В первый раз самостоятельно проехалась в метро лет в пятнадцать, и то тайно. Гиперзабота вредит детям, я выросла парниковым ребенком: к разочарованиям, жестокости мира оказалась абсолютно не готова, шишки набивала долго и очень болезненно.
