Прихожу с упавшим сердцем и слышу:
— Вы у нас больше не числитесь.
— Как так?
— Вы не сдавали экзамен.
— Полгода назад я отстояла честь училища на международном конкурсе, привезла награду, получила травму. А теперь вы меня выкидываете?!
Слезы хлынули из глаз. Сама от себя не ожидала, до этого момента считала себя мямлей, а тут собралась, разговаривала с новым руководством жестко, родители вмешались, пообещали разобраться, почему со мной обошлись несправедливо. В общем, меня восстановили, дали доучиться. Через два месяца вышла на сцену в «Шопениане», на фотографиях видно, что я еще полненькая. Кое-кто из сокурсников признавался: были уверены, что не вернешься. Но я, стиснув зубы, наверстывала упущенное, похудела и выпустилась одной из лучших учениц на курсе.
В балетную труппу Большого театра меня приняли сразу после госэкзаменов. В кордебалет. Все «кушать подано», какие были в репертуаре, я станцевала. Попадались и интересные партии, а иногда просто проходила по сцене с кувшином. В училище я танцевала исключительно сольные партии, а тут приходилось держать линию в «Шопениане» или стоять среди виллис в «Жизели». Распирало от желания доказать, что многое могу, мечтала, чтобы меня заметили. Коллеги постарше пресекали такой энтузиазм на корню, говорили раздраженно: «Не прыгай тут!»
Эти дамы в возрасте стояли на сцене крайне аккуратно, двигались неторопливо, элегантно, совсем не на разрыв аорты, не затрачивая усилий. И это была не халтура, а большое мастерство! Проработав тринадцать лет, я стала их понимать. Иной раз сама ловлю себя на мысли: и что этим молодым неймется? Что они такие неугомонные? Кстати, забегая вперед, поделюсь радостью: недавно я осуществила давнюю мечту — станцевала партию главной виллисы Мирты.
Счастливый случай в нашей профессии играет не последнюю роль. Когда я пришла в театр, выдающаяся балерина Людмила Ивановна Семеняка закончила карьеру примы и перешла в педагоги, я стала ее первой ученицей, Софья Николаевна порекомендовала, можно сказать, передала в хорошие руки. Иной раз я впадала в уныние, но Людмила Ивановна не давала раскисать. Особенно когда мое имя уже стояло в афише, а потом вдруг раз — и бесследно исчезло. Такие моменты я переживала крайне тяжело. И в тот раз рыдала, не могла остановиться, родные даже испугались. Сейчас научилась относиться к интригам поспокойнее.
