— Анастасия, вы где?
— Во Франции.
— Погуляли и возвращайтесь, будем репетировать Флорину в «Утраченных иллюзиях».
Я так и села: главная роль в таком красивом произведении! В этом балете я проделываю самый настоящий трюк — кручу фуэте на столе, номер всегда идет под бурные аплодисменты.
Год назад сбылась, казалось бы, несбыточная мечта: я танцевала в «Утраченных иллюзиях» в Гранд-опера. Когда вышла в финале на поклоны, была на седьмом небе от счастья. Парижская публика устроила овацию мне — Насте Меськовой! Может, все это снится? Подняла глаза наверх: нет, расписанный Шагалом потолочный плафон на месте. Похожие чувства испытала, когда стояла на сцене Большого театра, станцевав в «Жизели» одну из главных партий. В такие моменты реально понимаешь, что двадцать лет жизни прошли не зря. Хотя и дались непросто. Очень уж конкурентная у нас профессия. Не могу сказать, что коллеги по театру относятся ко мне плохо (с открытой недоброжелательностью не сталкивалась), но и беззаветная дружба между балетными, увы, редкость.
Однажды в Большом давали «Дон Кихота». Я надела костюм, в котором неоднократно выходила на сцену. Стоя за кулисами в ожидании, положила руку на талию, как вдруг меня что-то больно кольнуло. Провела по телу руками и обнаружила множество булавок, воткнутых в ткань. Думать о том, кто это сделал, было некогда, бросилась к костюмерам, которые помогли мне булавки вытащить. Не сделай я этого, мой партнер изуродовал бы себе руки. До сих пор не представляю, кому такое предназначалось: мне или ему?
В другой раз «Дон Кихот» шел несколько дней подряд, и я оставила костюм, браслеты, шпильки, баночку со специальным кремом, которым мы мажем тело, чтобы казаться загорелыми, в гримерке. Польститься на эти вещи нельзя, они не ценные. Однако когда пришла перед спектаклем, не обнаружила ни шпилек, ни браслетов, ни крема. Расстроилась страшно, но коллеги посочувствовали, сбегали в соседнее здание и снабдили всем необходимым. Не хочется думать плохо, переживать по поводу того, что рядом ходит какой-то человек, который, мягко выражаясь, относится ко мне недружественно.
Я на этом не сосредотачиваюсь, как и моя любимая балерина Майя Михайловна Плисецкая. Вообще, для меня у балета ее лицо. Мы были знакомы, пересекались на мероприятиях, участвовали в одних концертах. Последний раз виделись в Большом театре года три назад на опере «Мертвые души» ее мужа Родиона Щедрина, этот спектакль привозила «Мариинка» в рамках фестиваля «Золотая маска». Я подошла поздороваться, сказать: «Как прекрасно вы выглядите!» Любовалась ее статью, аристократическими манерами, обволакивающей женственностью. Богиня, что и говорить!
