А еще к тому времени меня дети по голосу узнавать начали. Но это не из-за «Бригады». Я же озвучил все «Черепашки-ниндзя». Отпрыски приятелей звонили с просьбами: «Сегодня мой день рождения, поздравьте меня, пожалуйста, голосом Донателло!»
Половозрелые зрители, кстати, мой тембр тоже знали, потому что по ночам я, бывало, озвучивал и взрослые фильмы. Приходишь, постонешь, поахаешь и получаешь пятьдесят долларов — по тем временам нормальные деньги.
— А если вернуться к «Горько!», Ян Юрьевич, вы больше похожи на героя из первого фильма или из второго?
— Думаю, ни на того, ни на другого, но первый Борис Иванович мне нравится больше. Мне кажется, он не смог бы вести себя так по отношению к своей семье, как во втором фильме. Поэтому я там старался сгладить какие-то острые углы, но получилось лишь отчасти. Лично я бы продолжил линию первой картины, однако режиссер Жора Крыжовников решил иначе. И это его право.
Я оба фильма люблю, потому что работать с Жорой было одно удовольствие, он — человек с тысячью лиц. С ним безумно интересно общаться, порой мне казалось, что в Крыжовникове собрана вся мудрость мира! Ученик Марка Захарова — это о многом говорит. К сожалению, в наше время такие режиссеры редкость. Я почерпнул очень много полезного из общения с ним, это пригодится в профессии. Но, надеюсь, и Жора от нас, актеров, что-то взял, чему-то научился.
Конечно, иногда возникало недопонимание. Как без этого? Но если веришь режиссеру, нужно идти за ним до конца. Я и шел, хотя имел свое мнение по поводу Бориса Ивановича в «Горько! 2». Кстати, в гробу на съемках мне лежалось замечательно! Была ранняя весна. Светило солнце. Дул сильный ветер, мне кроме подушечки под голову положили в гроб бутылку водки (такое актерское суеверие). Было тепло и удобно.
К гробу на площадке все быстро привыкли и реагировали на него как на декорацию — присаживались, раскладывали бутерброды. Было совсем не страшно. В примету, мол, снимешься в домовине — и конец всему, я не верю. У моей жены день рождения тринадцатого числа, в армии был парашют номер тринадцать. Чего еще бояться?! На самом деле мы сами отчасти виноваты, что такие приметы существуют. Уж слишком много надумываем себе того, чего нет.
«Горько!» — это отражение нашей жизни. В первой части все настоящее, начиная со швейной мастерской Антонины, переделанной из гаража. У всех персонажей есть реальные прототипы. Вот мой Борис Иванович срисован с одного замечательного человека. Люди мы все неплохие, а монстрами становимся от безысходности или нежелания искать выход.
