Я молча взял ордер на квартиру, смахнул выкатившуюся слезу, обнял губернатора и облобызал его, притянув к себе за уши. Кирилл Лавров за кулисами БДТ скомандовал: «Заберите у Цапника ордер. А то потеряет еще».
— Как вам живется, Ян Юрьевич? После фильма «Горько!» популярность не замучила?
— Давно уж привык: еще после «Бригады» ко мне стали подходить люди на улице. А ведь попал в сериал случайно. Встретил на «Мосфильме» знакомую, помощника режиссера, она мне и говорит: «Там в картину набирают. Попробуешься? Но, может, уже и не нужен ты, вроде всех героев нашли». А я почему-то разозлился, что не нужен. Открыл дверь с пинка, вижу — человек сидит, я ему:
— Здрасте! Артисты требуются? Нормальные, адекватные, живые?
— Требуются!
Это оказался режиссер Алексей Сидоров. Большое спасибо Леше, потому что роль моя изначально была «глухонемой негр за кулисами во втором составе». И все, что получилось, я придумал сам, а Леша разрешил. Очень благодарен судьбе за то, что связала с талантливым режиссером. И Сидоров понял, что я не враг, предлагаю не разрушить конструкцию фильма, а вставить в нее очередную крепкую балку.
В «Бригаде» я снимался в 2001 году. У меня как раз родилась дочка Лиза. Параллельно работал у Сергея Снежкина в «Убойной силе 3», в чеченских сериях «Предел прочности». Помню, Лизочку забрал из роддома и мы вскоре улетели в Северную Осетию, в Кармадонское ущелье.
На съемках «Бригады» постоянно был экстрим. Сцену расстрела снимали в обычной квартире. За спецэффекты отвечал замечательный пиротехник Миша Марьянов, брат Димы. Рассчитать все досконально даже мастеру невозможно. Иногда сильно шарахнет, иногда — вообще никак... И вот вся комната у нас в зарядах, даже в кресле они лежат. После определенных реплик по стене должна пройти автоматная «строчка», потом я прыгаю к креслу, от кресла к телевизору. А за мной «строчки» продолжают бежать, как бы следы от пуль. В конце надо упасть.
Репетировали мы долго, перед командой «Мотор!» я с опаской спросил:
— Миш, а ты сколько заложил-то?
— Ну, где-то четыреста зарядов. Да не боись! Зеркала, конечно, настоящие, но будем надеяться, что полетят не на тебя, — ответил он.
Андрюша Панин говорит: «У меня нога побаливает, не смогу перепрыгнуть через диван, давайте каскадера». А я решил, что буду работать сам.
Что творилось в кадре — описать словами сложно. Стояло пять или шесть камер, одна сразу вырубилась от удара. Когда скомандовали: «Начали!» — был такой грохот от разрывов, что я не помню, как втиснулся в маленький камин, оторвав решетку. Закрылся поленьями, сижу. И никто не слышит криков «Стоп!», грохот-то все продолжается. Конечно, комната была разгромлена полностью, но мы героически сняли сцену. В картине все так и осталось. В кадре создается впечатление, что из крупнокалиберного пулемета палят! И так все получилось правдоподобно, что за автографами даже «братки» подходили. Спрашивали, как у меня с мозгом: «Ну надо же с Белым было дружить! Ты бы отстегивал ему процент и живым бы остался!» Уникальные люди.
