Стас предложил сходить в гости к его знакомой Любе, они вместе росли в интернате, она выступала в Ансамбле танца Сибири и жила в общежитии. Садальский напел что-то вахтерше, та нас пропустила. Пришли к девчонкам, познакомились, пригласили их к себе на кружку чая. Подружки обещали вечерком заглянуть.
Мы вернулись в гостиницу и стали думать, как не ударить в грязь лицом, выпили для вдохновения. Садальский предложил купить два ящика шампанского и вылить его в ванну для романтики. Сказано — сделано. А потом вышел полный облом: пока мы бегали встречать девушек, пришла горничная и спустила «воду». Наше состояние со Стасом в тот момент не описать словами! Красавицы выпили чайку и отправились в свою общагу. А на следующий день ансамбль отбыл на долгие гастроли. И шампанское «уплыло», и девчонки уехали...
Люба, жена Юры, выслушав мою историю, вдруг принялась хохотать: «Это же я была — та самая Люба, к которой вы с Садальским приходили! Я танцевала в Ансамбле танца Сибири. Вот уж вправду, тесен мир!»
И тут я узнал ее! Вроде бы все посмеялись, выпили за здоровье Садальского. Но лицо Юры изменилось — он ревновал. Впрочем, отношения у них с женой были прекрасные и скоро недовольство растворилось без следа.
Кстати, Люба не была родной матерью Анжелики. Я об этом узнал много позже и даже как-то спросил, во сколько же лет она умудрилась родить дочку. «Рано, Кирилл, очень рано!» — рассмеялась Люба. Она — вторая жена Юры. Анжелика, которую на самом деле зовут Машей, — от первого брака. Сначала она жила со своей мамой, театральным режиссером Галиной Шаповаловой, кажется, в Одессе. И первое время нашего знакомства у Юры я Машу не видел. Только фотографию, которую он носил в бумажнике и с отцовской гордостью показал мне: «Вот моя дочь!» Потом, помню, огорчался, что дочка пыталась поступить в театральный институт в Москве, но провалилась.
Однажды Юра предложил вместе написать несколько песен для Аллы Пугачевой. Он делал ей аранжировку и договорился, что примадонна послушает и наши произведения. Я отдал Юре свои стихи: «Городок», «Осенний джаз», «Художник, что рисует дождь», еще какие-то. Они были написаны довольно давно, я исполнял их как бард в «Современнике». У нас был спектакль «Современник» рассказывает о себе», такой мини-концерт: Валентин Гафт читал свои знаменитые эпиграммы, Леонид Филатов — «Сказ про Федота-стрельца», он тогда перешел из «Таганки» в наш театр, правда, ненадолго. В этом спектакле я пел свои песни.
