Бас-гитариста Игоря Игошина вместе с Александром Прико я привез в Москву в 1989 году из акбулакского детского дома. Это был не мой выбор — новых ребят отбирал Сергей Кузнецов, автор первых песен «Ласкового мая». Игорь был очень одаренным музыкантом, но пробыл у нас недолго, ушел вместе с Кузнецовым в его новую группу «Мама», потом Игошина призвали в армию... Вернулся, и через три года после появления в Москве, двадцать девятого февраля 1992 года, его тело обнаружили на козырьке подъезда...
Игорь не был алкоголиком или наркоманом. В Москву он спешил к любимой девушке. А у той уже была другая кандидатура для личной жизни. И она объявила ему о предстоящей свадьбе. Игорь даже оказался там, в качестве гостя. Все, естественно, выпили — свадьба же! — и он стал разбираться с друзьями новоявленного супруга. Завязалась драка. Избитого Игошина отправили домой. А через час он выпрыгнул из окна четвертого этажа... Похоронили Игоря на Хованском кладбище.
Ровно через год не стало Миши Сухомлинова. Он был одним из самых «заводных», публика его очень любила. Милый, добрый парень с отличным чувством юмора, отчаянный тусовщик.
Он пришел к нам в одиннадцать лет, играл на клавишных. Тогда, благодаря знакомству с Владимиром Пресняковым, Сухомлинов «пасся» за кулисами во время выступлений Аллы Пугачевой и представлялся только «Михаил Петрович», никак иначе. Я спросил Володю: «Почему одиннадцатилетний парень так себя называет?» Пресняков рассказал, что по имени-отчеству его величает сама Алла Борисовна. Если она кем-то была недовольна, не скандалила, не кричала, а подзывала Сухомлинова и говорила: «Михал Петрович, разберись!» И Миша устраивал провинившимся выволочку от ее имени. Это мне понравилось, и мы «украли» его из той тусовки. Утром за Сухомлиновым заезжала «Чайка», и весь дом глазел, как мальчишка усаживается в нее и едет на работу.