Подошла цыганка, узнала его, разулыбалась, стала предсказывать богатство и любовь, Евгений Семенович весело отмахивался, она не отставала, все вокруг на нас смотрели, ему это нравилось.
— Вот, кстати, о цыганах, — сказал Матвеев, когда купили, сторговавшись (мол, тяжела и неказиста жизнь народного артиста), сигареты и углубились в сетуньские кварталы. — Ты знаешь, что я после фильма «Цыган» стал народным цыганом Советского Союза? И театр «Ромэн» официально предложил мне возглавить труппу?! Так и сказали: «Ну что ты притворяешься, Евгений? Ничего, что у тебя глаза голубые, все же видят, что ты наш! Да и поешь, и танцуешь как цыган! И все девушки наши в тебя влюблены».
— А я слышал, что цыганки, только когда поют на сцене или в ресторанах, страстные и темпераментные...
— Опять ты про свое!.. Но если серьезно, настоящая цыганка мужика до белого каления может довести! Вот ведь болтают невесть что, ни о чем не имея представления! Познакомился я во время съемок «Цыгана» на хуторе Пухляковском с цыганкой Верой. Было там несколько домов, где жили оседлые цыгане, которые у меня снимались. И эта Вера — потрясающей внешности: плечи, руки, волосы, глаза! Я только тогда понял, что такое настоящие «очи черные, очи страстные»! Она стала главным моим консультантом по цыганским вопросам, неофициальным конечно. Обычно мы с ней отходили в сторонку от съемочной площадки, Вера отвечала на мои вопросы, но при этом все время оглядывалась, будто опасаясь.
— А вне съемочной площадки не встречались вы с этим чернооким консультантом?
— Как тебе сказать... Бывало. Поэтому и говорю, что болтают, не имея представления! Но однажды Вера не появилась на площадке. Выяснилось, что муж, приревновав к Будулаю, которого я играл, избил ее до полусмерти и пообещал, что если узнает еще хоть об одной «консультации», обоих нас зарежет.
Больше мы не виделись. А фильм «Цыган» имел фантастический успех, просто колоссальный! По прокату занял первое место, его посмотрело больше шестидесяти двух миллионов человек! В разных городах страны цыгане скупали билеты, никого не пропуская в зал, чтобы смотреть фильм без посторонних.
Уже в темноте, нетвердо держась на ногах, поддерживая друг друга, мы подошли к дому Евгения Семеновича.
— Вот же проклятая! — восклицал народный артист. — Утром еще жить не хотелось, а сейчас... ничего, поживем, поработаем, я им покажу кузькину мать! В самом деле космический самогон — взлететь хочется!
— Может, спеваем «Чего ж я не сокол, чего ж не летаю?» — предложил я.
— Люблю петь, но не здесь и не сейчас — а то скажут соседи... Вот же чертовщина, всю жизнь приходится жить так, как не хочешь!
— А Ольга Остроумова говорила, что вы дивно поете, у вас чудесный южнорусский баритон!
— Правда, Оля так говорила? — еще более зарделся Евгений Семенович, хотя и так уже был цвета брюквы, и я стал опасаться за него.
— У вас замечательные песни в картинах, вся страна поет, одна «Сладка ягода» в «Любви земной» чего стоит!
