Приехала в Киев с температурой, простуженная. Режиссер попросил заплакать — не получилось. В общем, была убеждена, что пробы провалила. Расстроенная, возвращалась в гостиницу, Жариков меня провожал. Мы молчали. Понимали, что не складывается, вот сейчас распрощаемся надолго, может быть навсегда. Вдруг Женя резко остановился, упал передо мной на колени и сказал:
— Я тебя люблю.
Мимо шли люди, но нам было все равно.
— Я тебя тоже...
А потом, не говоря больше ни слова, мы поднялись ко мне в номер...
На роль в «Рожденную революцией» меня, к счастью, утвердили.
Свои отношения мы скрывали. В курсе происходящего была лишь моя сестра. Я твердо решила расстаться с мужем, поэтому угрызения совести по поводу измены меня не мучили. Сказала ему, что хочу развестись, но муж в бешенстве крикнул: «Никогда!» Женин брак тоже нельзя было назвать счастливым. Понимая, какие сцены последуют, если он попросит развода, Жариков все откладывал объяснение с женой. Однажды, когда съемки переместились в Питер, Валентина к нему приехала. Я тогда была в Москве, и Жариков заявился с ней в гости к Миле. Это о нем многое говорит — прийти к моей сестре с женой! Видимо, Валентина не хотела отпускать его одного и потребовала взять с собой. Если на Женю давили, он не мог отказать. Его доброта порой оборачивалась, скажем так, мягкотелостью.
— Мне надо с вами поговорить, — сказал он Миле, улучив момент, когда Валентины не было рядом. Жариков пытался как-то объясниться. Однако Мила все это пресекла:
— Наташа — не девочка для легких отношений. На правах сестры я не позволю ломать ей жизнь. Женя, вы мужчина, вы старше и должны сделать выбор.
Но Жариков все тянул — мужчины часто пасуют перед такими решениями. Долго так продолжаться не могло, и однажды мы разругались вдрызг.
У меня началась депрессия. Видя это, Милина свекровь Ольга Владиславовна позвонила Мише Жванецкому: «Надо развлечь нашу девочку, повозить по городу, сводить куда-нибудь». И Миша откликнулся, стал брать меня в свои компании. Помню, как однажды познакомилась в гостях с Михаилом Барышниковым*, он провожал меня до дома, по дороге мы играли в футбол консервной банкой из-под килек.
Назло Жене я стала встречаться с одним архитектором, он намеревался эмигрировать в Америку и звал с собой.
Собираюсь как-то к нему на свидание, а Мила, сев за стол, твердо так произносит:
— Нам надо поговорить.
— Некогда, у меня встреча.
— Я тебя не пущу.
Тут раздается звонок в дверь и входит Жариков:
— Наташа, выходи за меня. Не получается без тебя жить...
Смотрю я на Женю и думаю: ведь ты любишь его, глупая, и не нужен тебе никакой архитектор со своей Америкой!
Узнав, что муж уходит, супруга Жарикова грозилась, как рассказал Женя, подстеречь разлучницу и облить серной кислотой. Зная ее, он понимал: не шутит. Меня тогда ни на минуту не оставляли одну, кто-то обязательно находился рядом, охранял. Архитектор продолжал звонить, но каждый раз наталкивался на Ольгу Владиславовну, которая просила больше меня не беспокоить.
Так что если б не Мила, которая ту встречу организовала, не уверена, что мы с Женей остались бы вместе. Он развелся первым, я — следом. Бывший муж потом женился, родились дети. Иногда я проезжаю мимо нашей квартиры, Александр по-прежнему там живет. Но ни разу не захотелось увидеться, поговорить.
Наши жизни разошлись раз и навсегда.
Много раз слышала историю о том, что авторы «Рожденной революцией» срочно «убили» мою героиню, потому что актриса Гвоздикова забеременела. Это неправда: Маша погибала в самом первом варианте сценария. Очень я по этому поводу переживала, тем более что у моей героини был реальный прототип и эта женщина дожила до преклонных лет. Я с ней познакомилась. Из-за моего «положения» просто пришлось ускорить съемки. Живот рос не по дням, а по часам. Режиссеру Григорию Кохану, который отдыхал на Балатоне, послали весточку: мол, пока ты отдыхаешь, Наташа наша станет мамой. Он тут же вернулся, чтобы доснять последние серии. Работали с утра до вечера. По этой причине мы с Жариковым не стали устраивать свадьбу, некогда было.
Параллельно я снималась на Украине в «Думе о Ковпаке» о легендарном партизане Великой Отечественной. Мой партнер Константин Петрович Степанков шутил: «Скоро в нашем партизанском отряде ожидается пополнение».
В общем, в «Думе о Ковпаке» я закончила сниматься на девятом месяце беременности, а в «Рожденной революцией» — за двенадцать дней до появления Феди на свет. Наш сын родился в начале августа, в Ильин день. Жениного отца звали Ильей, но называть ребенка в честь свекра я не захотела. Наши отношения не сложились с самого начала.
Женя не делил жилплощадь с бывшей супругой, все оставил ей, забрал лишь чемоданчик с инструментами. По ходатайству Министерства внутренних дел, патронировавшего «Рожденную революцией», нам разрешили приобрести трехкомнатный кооператив на Ленинском проспекте.
