Конечно, в детстве я мечтала не только о том, чтобы досыта наесться, хотя это желание было главным долгие годы. Я обожала танцевать. Танцы были моей страстью. Я мечтала о балете, но никому об этом не рассказывала. Когда меня никто не видел, танцевала, гнулась, висела на всех перекладинах и турниках, от этого, видимо, и стала такой высокой. Потом это породило серьезный комплекс — я страшно стеснялась своих 177 сантиметров. Мои ровесники, дети войны, все как один были низкорослыми, а я выделялась и страдала от этого. Чувствовала себя белой вороной, сутулилась, старалась быть незаметной.
Когда училась в выпускных классах, стала задумываться, кем хочу стать. Разные были варианты. Я то колхозом хотела руководить, то стоять на палубе корабля или конструировать самолеты. После школы собиралась поступать в технический вуз. Ехать в Москву одной было страшновато, и я отправилась туда с подружкой. Она была очень красивой и собиралась стать артисткой. Экзамены в театральных вузах начинались раньше, чем во всех остальных. Я пошла на прослушивание вместе с подружкой, чтобы ее поддержать. Она провалилась, а я поступила в Щукинское училище.
— С вами повторилась очень распространенная история, ставшая практически анекдотом.
— Вот такая счастливая для меня коллизия судьбы. Ко мне судьба вообще была очень щедра.
— Встреча с вашим первым мужем режиссером Владимиром Фетиным была таким счастливым случаем?
— Безусловно. Ведь каждая артистка мечтает о том, чтобы встретить своего режиссера. Наш роман начался на съемках фильма «Донская повесть». С моей стороны это не было любовью с первого взгляда, скорее уважением. Я постепенно узнавала человека и влюблялась в него. Фетин был очень добрым. К тому же природа щедро одарила его умом и талантом, а для меня в мужчине нет ничего более завораживающего. А еще у него были потрясающе красивые по пластике, форме и нервности мужские руки — я на это всегда особое внимание обращала. Подобные руки я видела только у Олега Янковского...
Когда мы встретились с Фетиным, он уже был холостяком. Так что зря мне ставят в упрек, мол, молодая да ранняя разбила семью известного режиссера. Это не так. Поначалу мы жили в разных городах: я — в Москве, он — в Ленинграде. Скучали очень и каждый день писали друг другу письма. А как только у меня выдавалась свободная минутка, я садилась в общий вагон и мчалась в Ленинград, чтобы хотя бы полдня побыть с Володей. Мы не могли друг без друга, это было очевидно. После скромной регистрации я переехала в Ленинград и стала работать на «Ленфильме». Пришлось расстаться с Театром Вахтангова, где я проработала три года и достаточно была занята в репертуаре. Владимир снимал меня в своих фильмах, и я благодарна ему за великолепные роли. Он знал, на какие рычажки нужно нажать, чтобы я раскрылась. Если были трудные сцены, ставил мою любимую Шестую симфонию Чайковского. Когда я входила в павильон, там звучала именно эта музыка. Иногда он применял другие методы — заводил, злил меня. Я на это остро реагировала и после таких встрясок хорошо играла.
Съемки были нашим счастьем. Фетин в работе был сильным режиссером, который вел за собой. Когда работа заканчивалась, Володя менялся. Превращался в большого беспомощного ребенка. Он был совершенно не приспособлен к жизни: не обращал внимания на то, что ест, в чем одет, главное — чтобы в чистое. А еще у него был один существенный недостаток — он не умел отказаться от лишней стопки. Было с чего. Случались простои, не утверждали сценарий, и он с его талантом оказывался не у дел. Желающие составить Фетину компанию всегда находились. И начиналось какое-то безумие. Особенно в период, когда я была в отъезде на съемках. Снималась я тогда много. Обеспечивала семью от и до — нужны были деньги на еду, на ремонт квартиры, на алименты сыну Володи. Когда я приезжала, находила мужа в ужасном состоянии. Сказать, что я переживала, — ничего не сказать. Я вытаскивала его из запоев, вела душеспасительные беседы, пыталась лечить — ничего не помогало. Мне не хватало сил справиться с этой его бедой. Чувствуя свое бессилие, я сама стала выпивать. Думала, это его напугает. Но он не испугался...
