— И всех этих людей вы считаете своей семьей?
— Безусловно! Знаете, как приятно, когда ты снимаешь пальто, и вдруг у тебя невольно завязывается разговор с гардеробщицей о сегодняшнем спектакле, об актерах, что в нем заняты. Это же замечательно, когда любой человек в театре может поддержать беседу такого толка.
— Глас народа?
— Нет, глас нашего дома, я бы так сказал.
— Вас на самом деле это интересует?
— Еще как. Признаюсь, у меня была даже идея, возможно, скоро мы доберемся до этого: чтобы очередную пьесу, которую беремся ставить, в самом начале читали не только актеры, а весь театр — техники, гардеробщики, уборщицы, дворники... Чтобы каждый знал, что происходит в нашей творческой жизни, чем живет, чем дышит театр.
На мой взгляд, такой подход очень важен. Не будем забывать историю — первые появившиеся театры были домашними. Люди, которые их финансировали, нередко сами писали пьесы и сами вместе со своими домочадцами выходили на сцену. То есть все, кто жил в доме, были заняты в творческом действе.
Я, может, говорю вещи, слишком оторванные от реальности, но моя главная мысль в том, что надо стремиться объединять вокруг себя людей близких, и идеологически, и энергетически. Посмотрите, в нашем театре есть артисты, которые проработали в нем 50, 60 лет. Вера Кузьминична Васильева — 75 лет на этой сцене! И все они называют Театр сатиры своим домом, все без исключения. Их не надо подталкивать к этому. И это правильно. Год назад, например, труппу решил покинуть один артист, но недавно он пришел и сказал: «Возьмите, пожалуйста, меня обратно, потому что не могу жить без своего дома». И я его понимаю. В нашей профессии иначе быть не может. Нельзя прийти в театр, загримироваться, надеть парик, наклеить усы, отыграть свою роль и вечером уйти. Игра в театре — это не выключатель: пришел в театр — включил его, вышел после спектакля — выключил. Актер обязан жить театром, как сейчас принято говорить, — «двадцать четыре на семь».
