О том, как Павлов «режет собачек», защитники животных издали целую книгу
А теперь немного о собаках. Ведь, как ни странно, именно они сделали имя академика нарицательным в народе. Выражение «как собака Павлова» известно всем. Сам ученый собак любил, своих, лабораторных, называл «трудягами». Но опыты и операции — это не игры, сейчас в сражении с обществом защиты животных ученый не одержал бы победы... Тогда же у него вышел крупный скандал с баронессой Мейендорф, фрейлиной императрицы, председателем Общества покровительства животным, которая пришла с визитом в лабораторию, чтобы проверить уровень содержания собак. Узнав о ее визите, Павлов ругался на чем свет стоит: «Фрейлина? Баба? Инспектировать? Я ей так и скажу: «Вы, сударыня, баба, а значит — дура...» Но во время визита баронессы он старался показать ей, что животные содержатся достойно. Пригласил ее в лабораторию, объяснил, что иначе невозможно исследовать живой организм. «Мы не жалеем наркоза, — сказал ученый. — Не мучаем животных. Кстати, приведите Боя, это наша гордость... Он помог нам исследовать распределение процессов возбуждения и торможения в центральной нервной системе... У нее удалены некоторые отделы больших полушарий...» Договорить он не успел. Баронесса в ужасе выбежала из лаборатории.
«Вырезает собачкам мозг, делает из них идиоток!» — писала баронесса министру, требуя запретить деятельность Павлова. К нему и нескольким ученым Академия обратилась за заключением по этому письму. Заключение Павлова было по большей части непечатным. «Одеваясь в меха и перья, ежедневно поедая разнообразных животных и птиц, разъезжая на лошадях, участвуя в охотах... Словом, принося левой рукой страдания и гибель разнообразным живым существам, правой с негодованием кинуть камень в экспериментаторов...» — писал он. Борьба с баронессой была жестокой. Она издала брошюру о вредной деятельности Павлова, требовала, чтобы на любую операцию животного запрашивалось одобрение ее общества. Ей не пошли навстречу. Но создать неблагоприятный шум вокруг имени Павлова, который «режет собачек», ей удалось. В обществе спорили: что же лучше? Делать великие открытия, используя животных, или оставаться на прежней ступени развития, но сохранять жизнь всякому живому существу?.. А еще при жизни Павлова в парке института был установлен памятник собаке. Прообразом его послужил пес по кличке Джой, проживший в лаборатории 18 лет.
В 1904 году Павлову присудили Нобелевскую премию. Он получил безусловное признание за границей, но на родине его как человека считали «неудобным», «неуправляемым». Так, когда началась Русско-японская война, Павлов, находясь вместе с руководством института на званом обеде, кричал: «В этой дурацкой войне гибнут лучшие русские люди! С гнилым самодержавием непременно надо кончать...» Несмотря на войну, Павлову удавалось выколачивать средства на лабораторию, она разрасталась: теперь здесь были и аудитория для выступлений, и большой рабочий кабинет. Ученому было уже за пятьдесят, но он был очень подвижным, гибким, по-прежнему занимался гимнастикой и даже создал сообщество любителей гимнастики среди врачей. На его лекции молодежь просто ломилась, он был интересным, образным оратором, никогда не читал по бумажке, говорил вдохновенно.
