— И Броневой, и Пельтцер прожили долго. А другой популярный артист «Ленкома» — Александр Абдулов — умер в 54 года. Говорят, он совсем себя не щадил...
— Саша не мог себя не щадить, потому что в этом горении была его жизнь. Он много играл в театре, много снимался, а еще в последние годы стал снимать сам. Пожалуй, столько же пахал еще Караченцов, они оба вечно куда-то спешили, бежали. Абдулов был в хорошем смысле слова эгоцентриком: благодаря своей бешеной энергии он закручивал вокруг себя какую-то воронку, в которую попадали десятки, сотни людей. И при всей занятости всегда находил время на общение: друзья для него — это святое. Саша умел дружить (в театре его хорошим другом был Сережа Степанченко, а еще Олег Янковский). И очень много помогал людям. И не только близким друзьям, но и просто знакомым, и даже не знакомым...
У Саши явно был режиссерский склад ума. На репетициях, когда хотел что-то предложить по своей роли, говорил:
— Марк Анатольевич, можно глупость скажу?
Захаров:
— Да.
Абдулов продолжал:
— Может быть, мне здесь вот так сделать?
Марк Анатольевич подумает секунду:
— Нет, не надо.
Через какое-то время Абдулов с новым предложением:
— Можно глупость скажу, а может быть, в этом месте так попробовать?
Небольшая пауза, и Захаров говорит:
— А давайте попробуем.
То есть Саша постоянно рождал новые идеи. Я, молодой артист, поначалу даже не понимал, как вот так все время можно?! Я сижу и обдумываю, как роль в заданном ключе решить, а Абдулов успевает предлагать разные решения, варианты.
— С Караченцовым вы были не только партнерами. После него вы играли графа Резанова в спектакле «Юнона и Авось», а эта роль была визитной карточкой Николая Петровича...
— С Караченцовым мне посчастливилось играть не только в театре — в спектакле «Тиль». У нас с ним потом была большая киноэпопея — съемки в «Петербургских тайнах». Мы как раз играли двух приятелей, он — Коврова, а я — князя Чечевинского. Эту чисто петербургскую историю почти всю снимали в Москве, в основном в «Останкино», в павильонах на втором этаже, плюс немного натуры. Например, Неву снимали на Водоотводном канале за кинотеатром «Ударник». А в сам Питер я выезжал всего на два дня...
Что касается «Юноны и Авось», то в этот спектакль я пришел в 1984 году. Сначала был в массовке — матросом и испанцем. Потом играл одного из Сочинителей, затем почти 15 лет Фернандо Лопеса. И вдруг с Николаем Петровичем случилось несчастье. Представляете, я же не раз сидел в том самом «Фольксваген-Пассате», на котором он попал в аварию...
Николай Петрович иногда подвозил меня до дома. И вот однажды вижу, что у него новая машина. Спрашиваю:
— Сколько стоит?
Долгая пауза, а потом Караченцов говорит:
— Даже не спрашивай...
То есть на тот момент это были немаленькие деньги. И еще помню, что на панели у него лежал некий прибор. Николай Петрович говорит:
— Это — телефон! Мобильный.
Я изумился:
— Да что вы?!
