Новинкой для москвичей в «Метрополе» оказался американский бар, куда пропустить рюмочку-другую нередко заглядывал Федор Шаляпин.
Судьбу «Метрополя» круто изменили революционные события 1917 года. Роскошная гостиница стала одним из пунктов сопротивления большевикам. Мальчишки-юнкера шесть дней отбивали их атаки и покинули здание только после артиллерийского обстрела революционными войсками. Михаил Фрунзе вспоминал, что солдатам доставляло особое удовольствие стрелять по окнам и фасадам «Метрополя», наблюдая, как осколки стекла и кирпича с грохотом падают вниз.
О том, что было потом, можно прочитать в книге Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»: «В центре города занесенные снегом улицы затихли в безмолвии... Редкие фонари, редкие торопливые пешеходы. Ледяной ветер пробирал до костей. Мы бросились в первую попавшуюся гостиницу, «Метрополь», где горели две свечи. «Да, конечно, у нас имеются очень удобные комнаты, но только все стекла выбиты. Если господа не возражают против свежего воздуха...»
Через полгода — в 1918-м — «Метрополь» превратился в одну из главных резиденций новой власти, получив имя Второго Дома Советов. В ресторане проходили бесконечные заседания ВЦИК, на которых регулярно выступали Ленин и Троцкий. В номерах комфортно устроилась партийная элита: Красин, Бухарин, Антонов-Овсеенко, Коллонтай с Дыбенко. На втором этаже в угловом номере, выходящем на Большой театр, устроили приемную председателя ВЦИК Якова Свердлова. Рабочих и крестьян он принимает, об остальных же просит секретаря: «Гоните их в шею. Только вежливо».
Коридоры заполонили суровые люди в черных кожанках. При входе матрос с винтовкой, за столом в вестибюле выдает пропуск красноармеец с браунингом, да и комендант вооружен до зубов. «Метрополь» быстро утратил свой лоск, потускнел и поблек. «К широкому подъезду не подкатывают нарядные авто, не гремит легкомысленная музыка в ресторане. Вместо нее — звон оловянных ложек и мисок, торопливый скрип сапог, запах кожи, пота, лохматых папах. Там теперь «первая советская столовая», — свидетельствует Рюрик Ивнев.
И только на третьем этаже гостиницы, занятом Наркоматом иностранных дел, «старорежимно» расстилались дорогие ковры, уютно светили бронзовые бра, а чай по номерам разносили барышни в белых кружевных фартучках. Сам же нарком Георгий Чичерин, вспомнив свое многовековое дворянство, занял шикарный трехкомнатный люкс с антикварной мебелью — диваном с резными львами на подлокотниках, венецианским креслом и старинным роялем.
Ответственные товарищи рангом пониже довольствовались номерами поскромнее. Высококлассный отель с его утонченной архитектурой и элегантной обстановкой на несколько лет превратился в большое партийное общежитие. Часть гостиницы даже переделали в коммунальные квартиры, которые сохранились до 1964 года.
Жившая здесь девчонкой актриса МХАТа Софья Пилявская так вспоминала свое заселение в 1919 году: «...наши пожитки несут через главный вход в роскошный вестибюль гостиницы «Метрополь», поднимают на второй этаж и открывают дверь под номером 219. Сказка! Одноместный, но большой номер с альковом, стеклянная дверь на балкон, откуда открывается вид на сквер с фонтаном... Обстановка номера выдержана в серо-фисташковых тонах, бархатные портьеры и ковер того же оттенка. И только лампочка в люстре одна и горит вполнакала. Но зато есть ванная... из крана течет вода и батареи теплые».
