Стоит, наверное, объяснить, почему мы с сестрой носим фамилию мамы. Все просто — записывать в ЗАГСе детей как Елену Кац и Павла Каца в стране победившего антисемитизма родители не рискнули.
Недавно встретил знакомого парня, который, стремясь пробиться в профессии, поменял фамилию в паспорте на актерский псевдоним отца. Ему я говорить ничего не стал, а про себя подумал: «Надеешься, что после этого на тебя снизойдет папин талант? Напрасно».
Могу уважать себя за то, что и во взрослой жизни, решив стать актером, не спекулировал на имени отца. Даже к поступлению в «Щуку» попросил помочь подготовиться не его, а худрука театра «Эрмитаж» Михаила Левитина, в труппе которого тогда играли Роман Карцев и Виктор Ильченко. Впрочем, один раз удочку родителю все-таки закинул:
— Пап, хочу в театральное поступать.
Он оторвал глаза от текста:
— Тебе оно надо? — и опять уткнулся в листок с ролью.
Что стояло за такой реакцией, до сих пор не знаю. Может, он не видел во мне фанатичного желания стать актером и больше никем, а может, не хотел, чтобы повторил его печальный и в какой-то мере унизительный опыт — на актерский факультет ГИТИСа отец поступил только с седьмой попытки.
К творческим испытаниям в Щукинском училище подошел с солидным багажом: большим количеством стихов, двумя десятками басен Эзопа, Маршака, Крылова, Михалкова, отрывками из прозы Зощенко, Чехова, Хармса, Шолом-Алейхема. Когда, преодолев два тура, предстал на конкурсе перед ректором «Щуки» Этушем и он спросил, что хочу почитать, ответил:
— Выбирайте из списка... — и посыпал, посыпал именами.
Брови Владимира Абрамовича поднялись до линии волос:
— Вот это репертуар!.. Ну что ж, молодой человек, давайте что-нибудь по своему усмотрению.
Приемная комиссия из звезд Театра Вахтангова слушала внимательно и доброжелательно, а Этуш после окончания конкурса сам подошел в коридоре: «Я тебя не беру, но только потому, что учить тебя нечему. Ты состоявшийся артист — ходи на кастинги, показывайся разным режиссерам, кто-то обязательно обратит внимание и позовет в спектакль или фильм».
Дома с большим воодушевлением пересказал отзыв Этуша маме. Она нахмурилась: «Актер — это не профессия. Сегодня ты на сцене весь в букетах, а завтра тебя забудут. Не станешь народным или хотя бы заслуженным, даже актерский дом престарелых не светит. Мужчина должен иметь профессию, которая всегда будет востребована. Обязан уметь что-то делать руками — и делать хорошо! У меня вот вроде двое детей, а на самом деле — тут она показала в сторону любимого отцом дивана — трое. Я как многодетная мать-одиночка — сама лампочки вкручиваю, сама гвозди забиваю, пилю, строгаю, кошу траву и плитку кладу...»
От себя добавлю, что действительно не знаю ни одного домашнего или дачного дела, с которым не справилась бы Виктория Павловна. Она у нас универсальный солдат, и характер у нее бойцовский.
Мама всегда была щедрым и добрым человеком, но не терпела несправедливости, а уж если кто решался обидеть мужа или детей — могла и прибить. Ленка училась в младших классах, когда директор школы начал доставать ее придирками: не так причесана, не поздоровалась, пролетев мимо на переменке. Останавливал и читал нотации, доводя девчонку до слез. Почему именно Ленка была выбрана мишенью, непонятно — может, из зависти к известности отца? Когда сестра пожаловалась, наша «Победа Павловна» тут же рванула в школу — влетела в кабинет директора, заперла дверь изнутри и пригрозила: «Еще раз подойдешь к моему ребенку — убью!» Хорошо, инвалидом не сделала. Директор понял, что приехала одесситка, конфликтовать с которой — себе дороже. И все у Ленки стало не просто хорошо — замечательно! Ее назначили командиром звездочки, потом старостой класса, комсоргом школы.
