Поражало, что Мотыль со всеми прост, внимателен и корректен. Как-то актер загулял и появился только через три дня в непотребном виде. Все ждали грандиозного скандала, но режиссер, оценив «масштабы бедствия», сухо произнес: «Отмыть, привести в чувство и на площадку!»
Неожиданно Владимир Яковлевич привлек меня к кастингу. Дело в том, что сначала женихом Ксении он видел Харатьяна, но Дмитрий был уже занят в другом проекте и не смог сниматься. Мотыль показывал мне фотографии претендентов и спрашивал: «Потеряла бы ты голову от такого мужчины?» Я раз за разом отвечала, что вряд ли... Выбор в конце концов остановили на Михаиле Химичеве. А роль героини, на которую пробовались сотни актрис, досталась сербке Даниэле Стоянович, которая давно жила в России, играла в петербургском театре «Приют комедианта». Где-то через месяц после начала съемок Владимир Яковлевич признался ей: «Вчера что-то пишу за столом, поднимаю глаза на фотографию, где мама держит меня на руках, и вдруг понимаю — вы невероятно на нее похожи!» Утверждая Даниэлу на роль, он этого еще не осознавал, но интуиция подсказала ему остановить выбор именно на ней.
К выбору каждой детали Мотыль подходил крайне скрупулезно. Например забраковал сцену с гуляющими в кадре коровами: «Этой породы не существовало во время Первой мировой, ее вывели позже!» — заявил категорично. Эпизод пришлось переснимать.
Помню, как директор картины уговаривала не отменять съемку из-за неправильной — остроконечной — формы палаток немецкого лагеря. Но Владимир Яковлевич остался непреклонен: «Таких палаток тогда не было!» Работу остановили до прибытия аутентичного реквизита.
Конечно, я чувствовала к себе симпатию Владимира Яковлевича, но в тот период границы чисто дружеского общения мы не переходили. Отношения развивались постепенно. Он любил уютные ресторанчики, и мы часто там бывали. Уезжая, писал мне: «...Письма твои желательны очень. Вокруг так мало искренности... Мечтаю о нашей встрече, едва подвернется первая же пауза в изнурительных съемках...», «Милая, милая Наташа! Наташенька! Я так боюсь потерять Вас в едва начавшемся нашем знакомстве, что решаюсь загодя открыться Вам, не тая ничего! Хочется всегда смотреть в Ваши чистые, чарующие глаза, не отводя взгляда». Я храню все его послания. Жаль, что традиция писать от руки устарела. Электронная почта лишает возможности видеть почерк человека и тем самым ощущать его присутствие.
