— Павел, а что думают по этому поводу молодые актеры, которым определенную фору все же дает фамилия?
Павел: Некоторые из знакомых периодически рефлексируют: «Нет работы. Нет хороших предложений». С моим лучшим другом не продлили контракт в «Табакерке». Так он пошел в «Гоголь-центр» на закрытие сезона, объяснил ситуацию Кириллу Серебренникову и получил роль. Можно бесконечно ныть: «Его взяли, ну все понятно...» — но от этого тебя самого не пригласят.
— А можно подойти к папе хотя бы с вопросом: «Почему моего друга увольняют?»
— Можно. Но в таком случае я пришел бы не как сын, а как член стажерской труппы. Высказать свою позицию могу, спорить — не дорос еще. Заявить, что не согласен и тоже уйду, конечно, мог бы. В таком случае мне совершенно точно показали бы, где находится выход. Когда Антон решил поменять сферу деятельности, отец его не удерживал. Хотя, думаю, Олегу Павловичу было немного жаль. Но это жизнь Антона. А у меня своя. Да, было обидно, что с другом не продлили контракт, но моего мнения не спрашивали и точно не стали бы учитывать. Театр, по большому счету, — машина, работающая на свои интересы.
Поэтому фора, которую дает фамилия, конечно есть, но... В творчестве дальше ты либо пойдешь уже собственными силами, либо останешься на месте, и тогда все поймут: тебе помогли и если б не муж, отец, сват, брат, то ничего не вышло бы вовсе.
Марина: Роль по симпатии получить можно, но что потом? Судьбу-то целиком другому человеку не выстроишь. И все равно кому — мужу ли, жене, детям. От очень многих обстоятельств актерская карьера зависит.
— Высокая степень публичности актера в сочетании с семейными отношениями с большим человеком иногда вызывает нездоровый интерес...
— Нас с Олегом Павловичем желтая пресса сильно не трогала, возможно потому, что лет двадцать назад ее особо не существовало. Если бы все это закрутилось раньше, не знаю, чем бы закончился наш роман. Иногда журналисты выстраивают чьи-то судьбы, на самом деле их разрушая. Люди еще не определились, к примеру, а в газетах их уже легко развели. Нас, в принципе, щадили. Однажды только написали, что Табаков от меня уходит. Расстроило меня это только потому, что я как раз собиралась родить второго ребенка. Подумала, вот рожу и все напишут: это чтобы мужа удержать. Или вообще вернуть.
В другое время, может, посмеялась бы просто, а тогда сильно задело. Хотя по сути получилось даже смешно. Возвращаемся с мужем домой, и раздается телефонный звонок. Олег Павлович снимает трубку, говорит и подводит итог:
— Мир сошел с ума.
— Почему? — интересуюсь я.
— Потому что звонят и спрашивают: «Вы ушли от Зудиной?»
— А ты что?
