— В Америке музыка Имре Кальмана была не так востребована, как в Европе. На что вы жили?
— Папа был неплохим бизнесменом, умел правильно инвестировать средства. Для творческого человека это редкое качество. Вероятно, сказалась еврейская кровь! В принципе мы жили неплохо, ни в чем себе не отказывали. У меня была своя няня-венгерка, она еще и готовила и проработала в нашей семье в общей сложности пятьдесят лет. Маму я почти не видела: куча друзей и знакомых, ее вечно куда-то приглашали. И шикарные наряды нужно было выгулять. Она одевалась у лучших портных, после войны часто летала на шопинг в Париж. Дома появлялась только для того, чтобы сменить туалет, и опять исчезала.
Бабушка Соня тогда жила в Нью-Йорке (квартиру оплачивал мой отец), но внуками не занималась и часто уезжала. Возможно, это связано с какими-то романами. Бабушка была не так красива, как мама, но все равно недурна собой и до старости кружила голову мужчинам. Я сама это наблюдала в одном из парижских отелей, где она останавливалась. Внизу было очень красивое лобби. Соня любила сидеть там за столиком — вокруг собирались молодые люди. Она рассказывала им необыкновенные истории о своем прошлом, они заслушивались.
Отец помогал Соне, но откровенно ее недолюбливал. Необходимость навестить бабушку часто служила для мамы предлогом, чтобы уехать куда-нибудь. Ему эти поездки не нравились. Папа маму ревновал, и еще как! Страсти кипели нешуточные. Родители часто ссорились, кричали, хлопали дверями, били посуду. А однажды мама попросила развода. Сказала, что полюбила другого мужчину и уходит к нему. Объектом ее безумной страсти стал молодой богатый француз, бизнесмен. Она была настроена очень решительно и не слушала папу, взывавшего к ее благоразумию и материнским чувствам. В то время быстрее всего развестись можно было в штате Невада, славившемся либеральным законодательством. Туда мама и поехала, и в ожидании решения суда шесть недель провела в курортном городке Рино. Отец продолжал ее уговаривать, писал буквально каждый день: «Верушка, подумай! Не торопись!» Она не послушалась. Получив развод, вернулась в Нью-Йорк, где ждал француз. Отец знал, каким поездом она прибывает, и поехал на вокзал с детьми. Когда мама нас всех увидела, то чуть не разрыдалась. Я плохо помню подробности, была слишком мала, но слышала, что сцена вышла драматичной и трогательной. Видимо, мамино сердце дрогнуло, она поняла, что не может нас оставить, и вскоре вернулась в семью. Француз, в свою очередь, проявил странную нерешительность, когда его возлюбленная получила свободу. Может, испугался? Понял, что рядом с такой женщиной будет непросто.
