— Как после института складывалась жизнь младшего Ильина?
Саша: Строительными работами тоже пришлось заниматься, это когда пошел в армию. Службу, как и братья, проходил во взводе обеспечения Театра Российской армии. У меня было примерно семнадцать спектаклей в месяц. Мы с ребятами в них не только играли, но и работали монтировщиками декораций. Во время ремонта театра спускали с крыши металлические листы, таскали батареи, убирали территорию. Одной из обязанностей было сопровождать бухгалтера в банк за деньгами, выдавали нам деревянные бутафорские пистолеты. Я выразил сомнение: «Случись что, убивать начнут того, у кого оружие, а мы даже отстреливаться не сможем». Но приказ есть приказ.
После дембеля лето прокуролесил. А потом родители сказали: «Поработай в театре». Если честно, желания особого уже не было, но послушался, устроился в РАМТ. И скоро понял: зря это сделал. Смущало, что оказался в замкнутом мирке, где все разговоры в курилке крутятся вокруг того, что сегодня спектакль прошел побыстрее, а вчера помедленнее. Но раз уж взяли в театр, надо работать. Меня даже ввели на главную роль в «Тень», играл еще в паре спектаклей. Но поскольку я хорошо знал свои возможности, понимал, что попусту теряю время. Плюс чтобы отпустили на съемки, надо было писать длинные прошения. Складывалось впечатление, что начальство не желает понять простую истину: если мое лицо будет чаще мелькать на экране, на актера Ильина станет приходить в театр больше зрителей.
Как-то однокурсник Леха сообщил:
— У нас собираются ставить «Золушку», меня распределили на Принца, но там полно и других ролей. (Пока я служил в Театре армии, он успел год отработать в РАМТе.)
Говорю:
— Надеюсь, мне ничего в этом спектакле не светит, не хочу я, наигрался детских сказок в институте.
В итоге когда вывесили распределение ролей, обнаружил свою фамилию напротив Кучера и Волшебника. А тут как раз образовалась работа в Минске, снимали сериал про судью и мне предложили роль. Звонят из литчасти:
— У вас назначена репетиция.
— Знаете, я в этом спектакле участвовать не буду, поэтому на репетиции мне ходить бессмысленно.
— А можете повторить эти слова начальству?
— Да без проблем! Только сейчас лечу в Минск, сниматься. Возвращусь, тогда и поговорим.
Вернулся, меня вызвали к завтруппой Виктору Цымбалу, которого я знаю с детства, поскольку в РАМТе служил брат Илья.
— Почему, — спрашивает Виктор, — прогуливаешь репетиции?
— Я заранее предупредил, что не буду участвовать в спектакле.
— Почему?
— Не люблю детские утренники, да и детей не очень-то люблю.
— Как?! А своих?!
— Своих буду любить, когда появятся.
— Ну, тогда тебе нечего делать в нашем театре!
