Я чувствовала себя такой красоткой! Хотя в детстве мне никто не внушал, что привлекательна. Росла обычной симпатичной девочкой. В отрочестве даже считала себя гадким утенком: нос казался огромным, а глаза, напротив, небольшими. Только уже в Москве, в Щукинском училище впервые почувствовала на себе пристальное мужское внимание и поняла: «А я ничего, все-таки нравлюсь!» Когда в кинотеатре показывали фильм «Унесенные ветром», однокурсники говорили: «Боже, до чего наша Гришаева похожа на Вивьен Ли!» Глаза у меня тоже зеленые... Потом стали и с Одри Хепберн находить сходство, и я не раз в фотосессиях старалась повторить ее образ. Идеал женского очарования искала среди брюнеток, а вот Мэрилин Монро никогда не казалась красивой, напротив, удивляло помешательство всего мира на этой женщине.
— А были кумиры для подражания на эстраде?
— Главным маяком была Людмила Гурченко — в Щукинское училище я поступала в обнимку с ее книгой «Аплодисменты». В детстве затаив дыхание смотрела на игру Людмилы Марковны: танцующая, поющая, фееричная и такая смешная, она вдруг поражала идущим изнутри драматизмом в фильме Германа «Двадцать дней без войны». И мне тоже хотелось быть такой внезапной и разной.
Радуюсь, когда удается играть роли, в которых когда-то блистала Гурченко: месяц назад в нашем областном ТЮЗе состоялась премьера «Пяти вечеров», где я сыграла Тамару. А когда-то — и козу в мюзикле «Зубастая няня» по сказке «Волк и семеро козлят». Для меня это не просто совпадения, а некая невидимая ниточка между мной и великой актрисой. Хотя в жизни мы с ней так и не пообщались. Один раз за кулисами сборного концерта Людмила Марковна прошла мимо — я затаила дыхание и не сумела вымолвить ни слова. Настолько ее любила, что не посмела заговорить. Всегда боялась подходить к своим кумирам, поэтому не понимаю, когда с артистами ведут себя панибратски. Меня коробит, если подходят малознакомые люди, берут за локоток и предлагают сделать селфи.
