До приезда наряда дали возможность позвонить отцу, я попросил привезти форму и документы. «Да-да, сынок, хорошо».
Когда меня доставили в Алешинские казармы, папа уже там стоял. А я зачем-то вышел, заложив руки назад, сам не понимаю с чего. «Сынок, а ты что руки за спиной держишь? Тебя же еще не арестовали», — в очередной раз подсказал папа.
Конечно, объясняться пошел он. Хотя ну смех же — какой шпион пойдет отмечать свадьбу на Красную площадь? Бумагу в часть, правда, все-таки прислали. Но неправильно написали фамилию: уже не помню, назвали вроде Леонтьевым. Командир вызвал, обратил внимание на ошибку — Леонтьевых нет, ну и я сразу сориентировался. «Фигня какая-то, — говорю, — товарищ командир. Как я могу быть и тут и в Москве одновременно?»
Так вот тот самый человек из военной комендатуры, с которым общался папа, потом работал в гараже «Мосфильма», и мы столкнулись на съемках телефильма «Есенин». Удивительная все-таки штука жизнь!
Какие бы истории ни происходили, отец оказывался рядом. И ему не могли отказать. На самом деле папа всегда просил за кого-то. У него была толстая книжка, куда записывал свои походы: похлопотать кому-то насчет телефона, путевки, квартиры. Себе не брал ничего. Однажды, помню, дачу на Рублевке предлагали — отказался. Не знаю, с чем связано, наверное, не хотел быть обязанным.
При всей его мягкости был в отце стержень настолько мощный, что не сломишь. Папа ведь поменял три театра, хотя ролями нигде не обделяли. Оставался таким, каким хотел быть, — добрым и открытым. Люди ведь часто ломаются как? Закрываются, замыкаются в своих комплексах, лелеют собственную славу. Папа — нет. Для всех был своим человеком. Очень простым и непритязательным при всей безусловной одаренности.
Помню, как на дачу в Давыдково приезжал из Москвы дедушка Павел Васильевич, привозил любительскую или докторскую колбасу, собирал грибы, жарил их с картошечкой... И не было ничего теплее, чем приехавший с гастролей папа, уплетающий эту картошечку рядом с нами. В детстве ты часто не можешь объяснить такие чувства, это приходит позже.
— Сразу «Осенний марафон» вспоминается. А отец за грибами ходил?
— Очень любил, но времени на них оставалось маловато. Обычно мы с друзьями семьи срывались внезапно и почему-то под Рузу. Происходило это не с утра, как положено, а часа в четыре дня. Вы знаете, где Руза? Поэтому пока добирались, начинало смеркаться, оставалось час побегать по лесу до темноты и собираться обратно! А потом два часа возвращались в Москву.
