В конце письма были стихи, которые заканчивались так:
Нам до грядущего нет дела,
и прошлое не мучит нас.
Дверь черную в последний час
мы распахнем легко и смело.
Я верю сказкам вековым
и откровеньям простодушным:
мы встретимся в краю воздушном
и шуткой звезды рассмешим.
Я не знал, что автор строк — Владимир Набоков, но они тут же впечатались в память, настолько были пронзительны...
Удивительно, но мы не так много знали друг о друге, а создавалось впечатление, будто знакомы всю жизнь... У любви не существует ни стен, ни решеток. Для нас не было никаких преград. Мы довольствовались тем, что могли слышать друг друга через письма. И очень скоро я понял, что это самый прекрасный подарок в моей судьбе, она как ангел... Я влюбился.
Еще во время суда Яна ходила на каждое заседание. Я привык к этому, искал ее глазами, и когда находил, становилось легче. Мы смотрели друг на друга: я из-за решетки, она сидя в первом ряду. А потом начались письма и Яна приехала с моим папой на свидание в колонию.
Какое у нас могло быть будущее? Впереди пять лет тюрьмы. Свидания разрешали раз в три месяца по три дня. Но Яна, такая хрупкая и нежная внешне, оказалась очень стойкой. Каждая поездка в колонию отнимала много сил. Надо было собрать массу вещей: белье, полотенца, сумки с едой. Она по списку заранее все покупала в магазинах. Мама с моей крестной и тетей всю ночь стояли у плиты, готовили. Жарили курицу, варили картошку, резали салаты, так как знали, что вкусно поесть я могу себе позволить один раз в три месяца, на длительном свидании, в остальные дни такая еда запрещена. В пять утра Яна с папой загружали сумки в багажник машины и отправлялись в путь. Надо было успеть до семи занять очередь. Отстоять несколько часов, чтобы написать заявление о свидании. Затем снова ждать. Начинался досмотр сумок, и только после этого Яну пропускали на территорию колонии. Нам выделяли комнату свиданий с маленькой кухонькой, где мы и проводили три дня. Такой вот рай в тюрьме. Помните, Пугачева поет: «Три счастливых дня было у меня...» Яна накрывала на стол. Все мне казалось фантастически вкусным. В колонии плохо кормят — элементарная яичница была для меня в эти дни таким же деликатесом, как черная икра.
Но наступал момент, когда Яне надо было уезжать. Лязг ключей, громкая команда: «Свидание окончено» — к этому невозможно привыкнуть, как ни стараешься себя настроить. Мы не могли оторваться друг от друга, Яна первое время при расставании плакала. Кто знает, увидишься ли снова через три месяца?
— Когда вы сделали Яне предложение, не было страшно за нее? Несколько лет ждать любимого из тюрьмы...
— Я был уверен, что выйду раньше срока, справедливость восторжествует, и сказал Яне, что безумно ее люблю, но попросил:
— Давай подождем, пока все закончится. И тогда сразу поженимся. Не хочу в этих стенах... Хочу, чтобы все было красиво.
А Яна ответила:
— Для меня не имеет значения ни место, ни время. Главное, быть вместе с тобой.
И тогда я свернул из конфетного фантика кольцо, надел ей на палец и, встав на колено, попросил:
