Власть в Киеве между тем постоянно менялась: немцы, гетман, белые, красные. Когда нагрянули петлюровцы, Булгакова как врача мобилизовали. Вечерами Тася с Варей, Мишиной сестрой, сидели вдвоем в темной квартире, прислушиваясь к далекой пушечной канонаде, и очень боялись налетов. Вдруг среди ночи звонок в дверь — Михаил сбежал от петлюровцев.
Скоро город заняли красные, но по Киеву ходили упорные слухи, что Петлюра не сегодня завтра вернется. Всем семейством — Тася с Мишей, его братья и сестры — спрятались в лесу. Миша снова надел Тасину браслетку — на счастье. Несколько дней жили в каком-то заброшенном сарае, пока не узнали, что вместо Петлюры пришли белые, и вернулись в город. В сентябре 1919 года Булгаков получил от нового командования назначение во Владикавказ. В дорогу опять взял талисман — счастливую браслетку жены.
Две недели спустя прислал телеграмму, и Тася через Екатеринослав помчалась к мужу. Поезд проходил по местам, где хозяйничал батька Махно, и пассажиры с замиранием сердца гадали — проскочат или нет. Проскочили... При встрече Миша признался: браслетка в ломбарде. В Ростове на станции его поезд надолго застрял, от нечего делать он решил сыграть на бильярде. Проигрался в пух и прах, пришлось заложить браслетку. Впрочем, на вокзале встретил своего кузена, вручил Косте квитанцию и попросил залог выкупить. Тася лишь отмахнулась: самим бы в живых остаться, бог с ней, с браслеткой.
Через несколько дней перебрались из Владикавказа в Грозный, оттуда в Беслан, жили в теплушке на рельсах, ели одни арбузы. Если б не солдаты, которые крали кур, варили суп и угощали доктора с женой, протянули бы ноги.
Из короткой поездки в Пятигорск Михаил вернулся с брюшным тифом. Лежал с высокой температурой, бредил, все проклинал. Тася таскала и грела воду, давала лекарства, кормила мужа с ложечки. В штабе спешно готовились к отступлению, но врачи качали головами и говорили Тасе, что больного нельзя трогать с места — умрет. Однажды ей и впрямь показалось, что Миша отходит: глаза закатились, острый подбородок задрался. Но она отняла его у смерти.
