Свекровь встретила холодно, сообщив: никакого их имущества, которое можно продать, не сохранилось. В начале сентября 1921 года Тася подалась в Москву: здесь обретались сестры и московская родня. На первых порах поселилась в медицинском общежитии на Большой Пироговке, в комнате, где жила уборщица, и послала телеграмму Михаилу в Батум: «Хочу вернуться». Не могла без него, хотя понимала, что он скорее всего уже за границей, а значит, пора искать какую-то работу. Но без профбилета никуда не брали, а ее актерский был уже просрочен. Следовало сходить в театральный профсоюз — восстановить. Но как пойдешь? Актриса — и вся в рванине? Стеснялась. Обращаться к родне было бессмысленно: отец умер, братья тоже — Женя погиб на фронте в первом же бою с немцами, а Костя застрелился в свой день рождения в 1916-м. От большой и дружной семьи Лаппа остались мать и сестры, но они сами еле-еле концы с концами сводят.
Тася еще не знала, что Михаил уже в Москве и разыскивает жену по знакомым. В последний момент он решил остаться: страшила незавидная судьба начинающего русского литератора на чужбине. В итоге разлука, показавшаяся Тасе вечностью, длилась меньше месяца. И тут — чудо из чудес! — объявилась комната в бывшем доме Пигита. Так началась их московская жизнь.
Весной 1923 года Михаил наведался в Киев проведать родных. Там его ожидала Тасина браслетка, кузен не подвел — выкупил. Когда вернулся домой, объявил жене: «Никуда больше из Москвы не поеду». Устроившись в «Гудок», свою работу он четко разделил на две части: фельетоны и заметки, иногда откровенно халтурные, — для заработка, а то, что писал по ночам, — для души. Как-то прочел Тасе отрывок из «Белой гвардии», где Елена умоляет Божью Матерь исцелить брата Алексея ценой жизни мужа. Тася возмутилась: такого быть не может! Булгаков резко ответил, что она ничего не понимает и не разбирается в психологии брошенной женщины. Но молитву Елены смягчил — теперь она просила о спасении брата не ценой жизни супруга, а просто чтобы Тальберг не возвращался.
