Песню сразу взяли. Потом один знакомый продюсер мне рассказывал «сплетню»: «Знаешь, что с твоими-то в Благовещенске произошло?»
Впрочем, хотелось бы поговорить и о «фабрикантах», которые ни за что меня ни на кого не променяют: Зара, Стас Пьеха... Три года назад зимой я был в Майами, звонит Стас Пьеха: «Дядько, ты знаешь, что сегодня закончился наш семилетний контракт?» Тот самый, «фабричный», действительно не самый выгодный для артистов. А к нему добавляются трудные первые годы, когда после «Фабрики» они проваливаются в невесомость — работы нет, денег тоже. Поиск своего стиля, места под солнцем... И после всего пережитого Стас мне сказал такие теплые слова, что у меня потекли слезы:
— Дядько, мы продолжаем... Ну, как раньше?
— Конечно, я даже забыл про этот контракт!
«Дядько» или «Батько» — это он меня так называет, мы со Стасом родные люди. Несколько лет назад он сильно болел, и я переживал за него как за собственного ребенка. Мы дружим, постоянно соревнуемся в спортивных достижениях: я на велике по сто километров наяриваю, Стас подтягивается по триста раз.
Пьеху я выбрал еще на кастинге «Фабрики» из тысячи, хотя остальным членам комиссии он не понравился. Вышел накачанный пацан в майке, начал петь очень низко: «Шуба-дуба» — что-то американское. По жюри пошел шепоток: «Надо объяснить его матери, что он нам не нужен. И по фигу, что он Пьеха!» А я понял, что у Стаса низкий баритон, с которым можно работать. И попросил оставить его себе. Игорь Крутой сказал: «Если знаешь, что с ним делать, — имеешь». Потом я понял, что Стас не старался на кастинге из упрямства: его мама тянула на конкурс, а он не хотел, надеялся — что-нибудь помычит и его выгонят. Но когда оказался на проекте, сразу втянулся, загорелся и не гаснет до сих пор.
Когда я написал песню «Я тебе не верю», долго не мог найти артиста, который мог бы исполнить ее с надрывом. Лежала она у меня в закромах лет восемь. Услышав Лепса, понял, что этот певец — в точку. Сначала пробовал записать в дуэте Лепса со Стасом Пьехой. Записали. А потом Гриша вдруг спрашивает:
— Так мы что, по сюжету — геи, что ли?
Я говорю:
— Нет, вы поете разным девушкам: мол, я тебе не верю!
Работали еще до шести утра. А на рассвете Лепс закурил и печально запел себе под нос: «Я тебе не верю, ты все, что было у меня... Нет, Витек, мои ребята меня не поймут!» Пьеха расстроился, и я пообещал, что они еще обязательно споют с Лепсом в дуэте. А в той песне появилась женщина с эффектным расщеплением в голосе — Ирина Аллегрова. Причем у Аллегровой с Лепсом произошло небольшое соревнование. Она послушала его запись, спела свою часть. Потом ее запись прослушал Гриша и говорит:
