Хотя были и такие истории... На кастинге «Фабрики» мне сообщили: «Один человек хочет тебя за дочку попросить». Жюри сидит в зале, тут же — камеры, журналисты, претенденты... У всех на глазах ко мне сзади подходит тот самый человек и говорит на ухо:
— Можно вас на минутку?
Отводит к роялю, кладет на него чемодан (с такими раньше мужики в баню ходили), открывает — и у меня зеленеет в глазах... Он доверху набит ровненькими стопками долларов. Как в кино!
— Здесь миллион, — спокойно говорит незнакомец.
А я до этого никогда не видел миллиона долларов скопом, да еще в банном чемодане!
— У-бе-ри-те, — цежу сквозь зубы.
Он:
— Да-да, конечно, — ставит мне его под стул и испаряется.
Дальше сижу как на пороховой бочке. Пытаюсь сообразить, находится ли рояль в зоне видеокамер. Будущие фабриканты по очереди поют: «Девочкой своею ты меня назови...» А я нащупываю ногой под стулом чертов банный чемодан, мысли бешено скачут: «Здесь! Миллион! Долларов! Брать — не брать? Но это же взятка! Значит, не брать! Да куда этот мужик подевался?!» Конечно, я не взял, с трудом всучил ему чемодан обратно. «Купленную» дочку не взял тоже, потому что она не понравилась мне как певица. Потом долго гордился, что отверг миллион баксов. А на следующий день после выхода «Фабрики» в эфир мне позвонил один журналист и сказал: «Ведь вы знаете, что это самая продажная «Фабрика звезд» за всю историю «Фабрик»?» Я дико расхохотался в трубку.
Когда набрал четвертую «Фабрику», в довесок мне отдали третью — артисты из-за чего-то разругались с Шульгиным. «Все уже звездочки, раскрученные», — презентовали их мне. Я стал слушать и понял, что не взял бы на «Фабрику» ни одного из этих артистов. Не потому что не талантливые — просто каждый продюсер набирает под себя. А они не мои, ничего не могу для них сделать.
Я вообще привык руководствоваться этим личным «мой — не мой». И уже понял, что если с артистом не совпадаем, лучше с самого начала разойтись по-хорошему. Например, я взял на проект Прохора Шаляпина, потому что мне казалось, что он очень хочет петь. Андрею Захаренкову мечталось иметь для этого крутой псевдоним. И он авансом получил великую фамилию Шаляпин. Но вскоре выяснилось, что Проше интереснее именно атрибутика шоу-бизнеса: быть в телевизоре и в «желтой прессе», ходить с горностаем на плече, чем сидеть в студии, тратить год жизни на запись альбома. А повод, чтобы сделать много шума из ничего, он всегда найдет. Как-то я прочитал в газете, что Шаляпин якобы задыхается от адского «фабричного» контракта, но тут же сообщалось, что я уже год не привлекаю его к выступлениям. Что тут скажешь?
Окончательно я расстался с ним после одной «страшной» истории...
