— «Ладно...» — «Ты постучи, если что». Они сидят там ля-ля-ля с сигаретами, а я стою «на атасе», дверь подпираю. Однажды решила: «Все! Надо наконец становиться взрослой и начать курить!» Мне казалось, что тогда меня примут в компанию и я буду сидеть в раздевалке рядом с моей закадычной подругой Верой Алентовой...
С Верой мы подружились сразу, как только увидели друг друга на вступительных турах. Никогда не забуду, как стоим с ней на сцене, а нам торжественно объявляют, что мы приняты в школу-студию. Тут же на радостях мы бросились обниматься и целоваться. Помню, в тот вечер зарядил проливной дождь, но мы шли по Москве, не замечая, что промокли до нитки.
Этот летний дождь нам казался самым чудесным в нашей жизни!
С тех пор мы с Верой стали не разлей вода! Мы были как одно целое. Верочка жила в общежитии и часто приходила к нам домой. Маме она очень понравилась: «Какая серьезная девушка!» И поэтому, когда из Вериной комнаты уезжали девочки, мама отпускала меня к ней ночевать. Это было счастье! Можно было говорить всю ночь...
Удивительно мы с ней совпали: и в том, что у нас были отчимы, и в том, что росли послушными мамиными дочками. Не пропускали занятия, с восторгом учились, тем более что педагоги в Школе-студии МХАТ были блестящими, репетиции с утра до вечера.
И при этом мы с ней были абсолютно романтическими барышнями — всерьез играли в героинь романа «Хождение по мукам» Катю и Дашу. Две взрослые девочки так самозабвенно окунулись в этот придуманный писателем мир, что поверили — мы действительно сестры, только... из другого времени. Так друг к другу и обращались: «Катюша, Данюша», даже записочки подписывали: я — Дашей, она — Катей. А гуляя по старинным московским переулкам, искали дом, где сестры когда-то «чистили перышки» ( что означает «дамы приводят себя в порядок»). И, как нам показалось, однажды мы нашли такой на Бронной, очень похожий по описанию.
Помню случай, как мы с Верой удрали на дачу. Моя мама куда-то уехала, а я поссорилась с отчимом. Прихожу к Мише Кононову и жалуюсь: «Так нехорошо получилось...Что делать?»
А Миша за советом в карман не полез: «Родителей надо проучить!» — «А как?» — «Есть куда уехать?» — «Ну... могу к тете Полечке на дачу». — «Вот и езжай». — «Но если я не приду домой вечером, отчим с ума сойдет!» — «Ничего. Вечером зайду к вам и скажу ему, чтобы не волновался».
Поверив в чудеса Мишкиной дипломатии, мы с Верочкой спокойно отправились с ночевкой на дачу. Тетя Поля, которой мы свалились как снег на голову, нас радушно принимает: кормит, поит, укладывает спать. А утром мы бежим на луг. Вокруг лес, трава, речка. Лето только начинается. Сидим на большом зеленом холме в венках из ромашек, о чем-то, как всегда, мечтаем. А тут мимо поезд проходит.
Из окон пассажиры машут молодым симпатичным девчонкам, а мы хохочем и дружно машем в ответ. И тут Верка говорит: «Ой, они даже не представляют, каким великим актрисам машут!» Я согласно киваю головой. Господи, а ведь мы еще и первый курс не окончили!
Надоело сидеть на горке — пошли полем к даче. И вдруг смотрю — Федор Анатольевич навстречу. Отчим, оказывается, бедный, бросился меня искать. На нем лица нет — я его «доконала» Мишкой. Он, как и обещал, позвонил отчиму в дверь и с порога оглушил новостью: «А Маша не придет сегодня ночевать... Вы ее не ждите!» Представляете состояние дяди Феди: приходит какой-то мужик и такое объявляет! Я бросилась умолять отчима: «Дядя Федечка, простите, я больше так не буду!»
«Ты домой поедешь?» — чуть не плача спрашивает отчим. Мы с Верой тут же послушно уехали с ним в Москву.
Конечно, мы с Верой, как близкие подруги, рассказывали друг другу все секреты. Кто-то нам нравился, кому-то нравились мы. Но серьезных романов у нас еще не было, скорее платонические влюбленности. И как только у меня появилась настоящая любовь, я отдалилась от подруги — ведь все мое время теперь было отдано Ему ...
С будущим мужем Лешей Стычкиным я познакомилась еще на первом курсе. Однажды с подружкой забегаем в театральную библиотеку, а там сидит симпатичный молодой человек. «Это Маша с моего курса», — знакомит нас Наташа. Леша сразу же предложил нам куда-нибудь пойти вечером.
В какой-то веселой компании мы слушали хорошую музыку. Потом Леша вызвался меня проводить. По дороге поинтересовался: «А где ты живешь?» — «В Последнем переулке». Читаю удивление на его лице.
— Переулок так называется.
— Так, значит, ты Маша из Последнего переулка!
Ну не виновата же я, что переулок между Трубной и Сретенкой, где стоял мой дом, действительно назывался Последним.
С тех пор мы с Лешей почти не расставались. Да это было и невозможно географически. Леша жил с родителями в Камергерском переулке, можно сказать, во дворе нашей студии.
