Я подсел к ним за столик, баскетболист нас с Дроздовой и познакомил. Потом мы вдвоем провожали ее до общежития. Оля тогда училась на последнем курсе «Щепки», а я уже работал в театре, снимался в кино, у меня были неплохие связи в театральном и киношном мире. Да еще и коренной москвич. Думаю, она быстро оценила наши с баскетболистом шансы и сделала свой выбор в мою пользу. А я сразу же безумно в нее влюбился. С этих пор мы стали встречаться.
Оля, несмотря на свой юный возраст, прекрасно разбиралась в людях. И во мне ей не составило труда быстро разобраться. Она видела, как трепетно я к ней отношусь. Как-то я пригласил ее домой, мы были абсолютно одни, но я даже пальцем до нее не дотронулся. Помню, она за голову схватилась: «Со мною такое в первый раз!» Дроздова привыкла к тому, что мужчины сразу же начинают ее домогаться, а тут добродушный парень, не секс-террорист, а наоборот, с хорошими намерениями.
Через несколько дней мне надо было опять уезжать на съемки.
Помню, как меня потрясло наше с Олей расставание. Она прибежала утром на Московский вокзал провожать меня на электричку. Ей на занятия идти в институт, а она стоит на перроне и меня обнимает. Совершенно ненакрашенная, растрепанная, такая родная... Это было очень трогательно!
Когда я после съемок приезжал в Москву, она прибегала к последней электричке меня встречать. И я ехал не домой, а к ней в общежитие...
А тут однажды на съемках со мной случилась пренеприятная история. Как- то после смены зэки продали мне самодельные финки, а потом меня же и сдали.
Финки я спрятал в голенище сапог, прохожу КПП, меня, как всегда, обыскивают, а потом вдруг просят: «Ну-ка сними сапог». Финка со звоном падает на кафельный пол. Интересно, что до меня совершенно спокойно прошел КПП другой артист с такой же финкой. «Если есть еще одна, давай. Спрячу», — вдруг доверительно шепчет солдат, пока замполит отвернулся. И я ему простодушно отдал финку. «Товарищ замполит, а вот и вторая!» — тут же заложил меня солдатик.
Я сидел в номере в полной прострации: что мне теперь делать? Ехать в Москву и собирать котомку в тюрьму? С горя запил. Мне за вынос из зоны холодного оружия грозил немалый срок — пять лет тюрьмы. Помню, как в этой непростой ситуации за меня заступились актеры, которые снимались в «Беспределе»: Виктор Павлов, Лев Дуров, Сергей Гармаш.
И Оля Дроздова — молодец!
— морально меня поддержала в тяжелый период, утешала: «Саня, обойдется. Все будет хорошо, это все ерунда!» И действительно, все рассосалось. Правда, после этого случая меня не снимали лет пять…
Ее искренность и то, что она подставила плечо в трудный момент, меня тронули. Я не замечал в Оле фальши, мне нравилось, что она прямая, открытая. Решил, что нашел верную подругу на всю жизнь…
Я ухаживал за Дроздовой месяца два. Водил в рестораны, дарил цветы. Помню, как однажды подарил ей набор дефицитной косметики «Pupa»: в большой красной коробочке были собраны тени, помада, румяна. Радости Оли не было предела.
Она была большой модницей и всегда одевалась так, что на нее обращали внимание.
Помню, идем вместе, у нее из-под длинного платья виднеются кружева нижней юбки. Одна бабка остановилась и с укоризной сказала вслед: «Ни стыда, ни совести! Комбинашку-то забыла снять!»
Чувствовала себя Ольга в столице неуверенно. Она ведь приехала из Находки, ни кола, ни двора, ни прописки, ни связей. А ведь мечтала покорить Москву, стать известной актрисой. Помню, как в первый раз увидел ее на дипломном спектакле Щепкинского училища и подумал: «Боже мой! На актрису ей еще учиться и учиться».
В общем, я решил ей помочь. Выучил отрывок из «Трех сестер» и подыгрывал ей на показах в театре.
