
Машков, не будь дураком, тихонько все и съел. Девчонки, обнаружив пустую сковороду, подняли визг на все общежитие. Володя влетел на кухню и зарычал от возмущения: «Да я этого урода своими руками задушу!» Затем он ударил себя кулаком в грудь и со словами «Не дам девчат в обиду ни за что!» бросился бегать по всем этажам в поисках «этого урода»! Он так гениально сыграл праведную ярость, что девочки поверили: это вовсе не Машков, а какой-то другой злодей съел их мясо. Естественно, когда он получил стипендию, тут же закатил девчонкам пир горой.
Он вообще любил посидеть в компании, обожал быть в центре внимания, ему нравились дифирамбы, аплодисменты. На последние деньги мог шикануть — однажды, например, на свой день рождения купил аж 12 бутылок шампанского…
Как-то Вова попросил меня сдать ему комнату: «Саня, если есть такая возможность, помоги.
Мне репетировать нужно, готовить отрывки, а в общежитии заниматься невозможно». Там действительно такой был бардак — пьянка постоянная. Иногда и я ночевал в студенческом общежитии, когда мы все там собирались. Помню, как часто приходил туда Мишка Ефремов, он учился курсом старше. Я побаивался с ним пить, все-таки он сын Олега Николаевича Ефремова. Миша очень часто получал «в пятак». Почему-то он был уверен, что все посетители ресторанов, где они пировали с друзьями, конкретно должны знать, кто такой Михаил Ефремов, и часто нарывался на «недопонимание»...
А я в отличие от Машкова жил по-барски в комнате, правда, в большой коммуналке, но зато в тихом центре, рядом с Третьяковской галереей. Эта комната досталась мне в наследство от бабушки. Потолки высоченные, в коридоре можно было на велосипеде ездить. Вот я Машкову, раз он такой гений, комнатку и сдал: живи! Твори! А сам ушел к родителям. Мать мне потом часто выговаривала: «Комнату сдал, а сам там днюешь и ночуешь».
А мы с Вовой с утра до вечера в училище пропадали, а потом всю ночь в этой комнатке репетировали самостоятельные отрывки. Он, естественно, в этом деле выступал как режиссер. Приглашали мы на репетиции и наших однокурсниц. Правда, девушки не выдерживали машковского прессинга. «Будет так, и все!» — категорично заявлял он. И если кто-то начинал задавать лишние вопросы, мол, «не понимаю, что я делаю», он тут же со словами: «Не понимаешь — иди!»
брал других девушек. Ну прямо тиран и деспот.
Надо сказать, я действительно многому у него научился. Помню, как однажды на студенческом конкурсе чтецов неожиданно для всех занял первое место, а Машков — третье. Он был явно травмирован такой несправедливостью. Однокурсники говорили, что мне просто повезло: в жюри сидела одна молодежь, которая ни черта не понимает. Я не спорил.
Конечно, Вова смотрел на меня с высоты своего величия, но при этом от него шла какая-то теплота. Это была настоящая мужская дружба. Я был готов идти за ним в огонь и в воду, и, думаю, если бы понадобилась его помощь, он бросился бы мне на выручку.

Меня всегда поражало, как он бесстрашно ввязывался в драку. Причем бил всегда первым, не ждал нападения. Ему было по фигу, заберут его в милицию или нет.
Помню, едем с ним в метро на занятия. Навстречу идет парень, явно из «золотой молодежи», одет по последней моде. По всей видимости, пьяный. Идет, никого не замечает, пренебрежительно расталкивает прохожих. Поравнялся с нами и небрежно двинул плечом Машкова: «Отойди с дороги, не видишь, я иду!» Машков развернулся и, ни слова не говоря, ударил обидчика кулаком в глаз. Как это? Его — короля! — отшвырнули... Да такого быть не может! Реакция у него была молниеносная, даже я ошалел от неожиданности. На его месте я стал бы «толкаться»: мол, ты чего, парень, а он ударил, не раздумывая… Конечно, я ему завидовал, да ему все завидовали.
Наверное, в итоге все это — наша зависть и его снобизм — сплелось воедино и привело к скандалу.
Машков на нас, неопытных однокурсников, смотрел как на муравьев. Он был выше всех, этого никто и не думал оспаривать. А Саша Лазарев-младший так не считал, вот и получил. Ведь недаром когда у Володи на комсомольском собрании спросили, за что он ударил Лазарева, тот ответил: «А он не соблюдает субординацию!»
Я при их ссоре не присутствовал, но мне рассказали, что Сашка стал задирать Машкова: «Да кто ты такой, что здесь раскомандовался? Понаехали! Лимита!» А тот, не долго думая, и вмазал. Меня страшно возмутил поступок Машкова. Сашке пол-лица снес, а ведь лицо для актера — его хлеб!