У нас сложилась хорошая жизнь, которую он не хотел разрушить. Знаете, это как похвастался чем-то — и это сглазят, и все рухнет. Вот ему казалось так.
И наверное, он, как творческая личность, боялся потерять ощущение некой свободы. Так почему же я должна была его ломать?
— То есть быть для публики холостым артисту полезно?
— Нет, не для публики, для себя. Причем я ходила с ним рядом с первого дня знакомства. Я его умоляла поехать в гости к своим друзьям без меня. Он говорил: «Как?!» Для него было самое большое счастье приехать в гости, показаться всем и беседовать со мной целый вечер. Все фотографии с тусовок абсолютно одинаковые из года в год: я сижу с ним вдвоем, и мы разговариваем. Прекрасная история.
Мне хотелось куда-то ускользнуть и тусануться одной. Не могла часто встречаться с подругами, и тогда они стали приходить ко мне. Сначала Миша не понимал:
— Они же были у нас сегодня, зачем еще встречаться завтра?
— Мы будем говорить.
— О чем?
А потом мы договорились, что подруги в любом количестве могут приходить ко мне, и не просто на час, а даже с ночевкой. И мы с Мишей это даже документально зафиксировали. Михалыч ко мне относился ответственно и, если видел, что я переживаю, говорил: «Что тебя тревожит? Почему ты нервничаешь?» И я ему объясняла.
— Сейчас психологи рекомендуют: сядьте и все обсудите. У вас такое было?
— Да. По-женски я была защищена и морально, и финансово. Если вдруг что, нам не надо было выходить в скандал и делить имущество. Я могла уйти с каким-то определенным бэкграундом. Он был в более шатком положении.
— У вас были когда-нибудь мысли уйти?
— Было один раз — с большим скандалом, с криками, воплями. Он стал мне доказывать, что я обязана сидеть дома. А я пыталась доказать, что мне надо еще что-то. Начало такого разговора привело к двухнедельному скандалу. Это не такой скандал, что ты орешь, ругаешься, нет, мы препирались все это время. Я говорила:
— Вот видишь, если тебе нужно, ты идешь. А мне, значит, нельзя? Я не работаю. А я хочу!
— И куда ты пойдешь?
— Да хоть уборщицей!
— Пошли?
— Нет, конечно. Мой пассивный доход был намного больше. Я все делала очень грамотно...
Я не любила нервничать... Я же раньше в его кабинете что-то складывала, убирала, и мне очень часто попадались письма от каких-то женщин. Вот не поверите, никогда не читала. Не из-за того, что я такая честная, просто знала свой характер: если прочту, пойду выяснять отношения, а ведь там обязательно что-то будет. Обязательно! И зачем мне нервничать?
— Выбросили эти письма?
— Нет, все лежит. Прочла уже позже, и письма были с намеками, с ключами и адресами, куда приходить, и подписью: «Я тебя всегда жду». Я сама женщина и все понимала. Было очевидно: это пишет дама, которая никогда с ним не разговаривала. Часто прикладывались фотографии женщин в соблазнительных позах. И я осознавала, насколько несчастны люди, которые влюбляются в артиста.
Когда появились мобильные телефоны, думаю, Михалычу туда сообщения с фото слали, но это не сохранилось. А бумажные письма были прекрасными, огромными. Кто-то там даже свою семью и ребенка присылал и подписывал: «Мы вас будем любить всегда, только приезжайте в нашу семью».
— Для Михаила Михайловича было важно, что ему пишут такие письма?
— Он их не открывал и никому не отвечал. У него была одна личность, с которой он переписывался. Она писала ему толстенные письма из Израиля. Совершенно изумительная женщина. Миша говорил, что она пишет прекрасные рассказы. И она стала писательницей и издается в Израиле.
