— Как к вам относился Игорь Кваша, ваш партнер по спектаклю «Два цвета»?
— Ко мне все относились по-доброму. С Квашой мы играли любовь в одном из первых, как говорили в «Современнике», гражданских спектаклей. В зале всегда было полно народу. Помню, когда повезли «Два цвета» на гастроли в Питер, нас охраняла конная милиция, зрители буквально штурмовали вход в театр. Вот каким успехом пользовался спектакль. Поэтому, конечно, оказавшись в такой труппе, да еще после съемок в кино, я чувствовала себя замечательно. И на сцене играла много, и продолжала сниматься, и компания рядом была достойная.
Справедливости ради скажу, что в «Современнике» собрались люди сложные, это неотъемлемая черта таланта. Олег тоже был достаточно тяжелым человеком. Если ему кто-то нравился, то он окутывал этого человека теплом, но если кто-то не вызывал у него симпатии, этому артисту приходилось в театре крайне сложно. Ко мне он точно относился хорошо, иначе не играл бы со мной в спектакле «Никто». И когда я решала вопрос, оставаться мне в «Современнике» или уходить, пошла советоваться к Олегу.
— Что за ситуация тогда сложилась?
— Могу рассказать. В «Современнике» время от времени устраивали некие плебисциты, когда собирался весь коллектив, каждый получал список актеров и имел право вычеркнуть коллегу, который, по его мнению, недостоин оставаться в театре. Изначально это была идея Олега. Конечно же, талант в таких случаях в расчет не принимался. Артисты начинали вычеркивать друг друга в основном из личной неприязни. Меня недолюбливала Галя Волчек. Она меня даже заранее предупредила: «Наташа, я тебя вычеркну, потому что считаю: так будет лучше для всех». И если бы так сделала только она... Олег Табаков позже признался, что они заранее договаривались, кого вычеркивать из списков.
Я же никогда никого не вычеркивала, всегда подавала пустые бумажки. У меня свой жизненный принцип — никогда никого не судить. Мне подобная практика претила на генетическом уровне.
— У меня такая практика вообще вызывает большое удивление, труппа и так сложный, конкурентный организм, а эти вещи только ухудшают атмосферу.
— Так в итоге и случилось, Олег ушел во МХАТ. Когда узнала, что большинством голосов вычеркнута из списков, страшно расстроилась: я была ведущей артисткой, играла главные роли в нескольких спектаклях. А тут такое!
Пришла к Олегу:
— Что мне делать?
— Хочешь мой совет? Я знаю, какая ты артистка, я с тобой играю. Наташа, ты очень хорошая актриса, иди в обычный театр, сразу станешь там примой, а здесь житья тебе не дадут.
— Почему же Ефремов не забрал вас с собой, когда ушел во МХАТ?
— Я не знаю, скорее всего, потому, что там было много молодых талантливых актрис. В любом случае я по сей день благодарна ему за совет. Он стал для меня судьбоносным. В тот момент за мной усиленно ухаживал Владимир Андреев, который настоятельно звал в Театр Ермоловой: «Раз они так к тебе относятся, иди к нам». Он в это время активно строил карьеру, хотел быть главным режиссером. Я даже не показывалась в театр. Андреев попросил главного режиссера, и меня взяли в труппу, где служу по сей день.
С Олегом мы продолжали общаться, большой компанией ездили отдыхать. Я никогда не таила обид, всегда как-то легко шла по жизни с полной уверенностью: у меня все будет. Поэтому никакой трагедии не случилось, хотя, не стану скрывать, было немножко грустно, потому что Театру Ермоловой в тот момент было далеко до «Современника».
— Как вы познакомились с Андреевым?
— На кинопробах. Он стал за мной ухаживать. А поскольку я страдала по своему Саше Фадееву, решила: почему бы мне с ним не начать встречаться? Отношения развивались, вскоре стали вместе жить. Сначала у моих родителей, с которыми у Володи сложились прекраснейшие отношения. Расписываться не торопились, зачем? И так играли вместе, вместе ездили на гастроли, в том числе за границу, помню, успешно играли спектакли для Западной группы войск. Когда муж с женой артисты, это очень удобно: вы почти не расстаетесь, вас связывают общие интересы. Мне этого было достаточно.
