А вот какую историю вспоминала Елена Флоринская, хранительница музейных фондов Ленинградского театра комедии: «Мы с ним жили в одном доме на одном этаже и часто возвращались вместе домой. За нами непременно увязывалась толпа мальчишек, хором кричащих: «Масик хочет водочки!» Когда он переходил улицу, водители останавливались, образовывая затор, чтобы просто посмотреть на любимого артиста».
Но когда слава приобрела катастрофические размеры, она стала утомлять. За ним ходили толпы людей, они лезли с вопросами, предлагали выпить, дергали за рубашку и даже за нос. А он не терпел панибратства. «О господи, что я вам — животное?! Вы можете пройти мимо и дать мне жить, как я хочу?»
На гастролях, сидя в ресторане, Сергей Николаевич прикрывал лицо тарелкой. А если за ужином к нему приставали назойливые люди с просьбой составить им компанию, он в истерике срывал со стола скатерть и бил посуду. Как-то в одном из ресторанов Сергей Николаевич публично обругал даму, которая просила его оставить автограф на ее груди. Затем побежал прочь и, спускаясь со второго этажа, дал в зубы старичку, который полез с ним обниматься.
Один актер был свидетелем презабавной сцены. Когда умер французский актер Жерар Филип, в автобус вошли два сильно подвыпивших гражданина и стали причитать: «Умер наш Филиппа! Сереня умер-таки!» Когда же им объяснили, что умер вовсе не их Сереня, а француз, радости не было предела: «Сереня жив? Правда? Ура! Жив наш Сереня Филиппа!»
Сергей Николаевич стал бояться творческих встреч со зрителями и всячески старался их избегать. Как сказал его герой Алмазов из «Укротительницы тигров», у него «расшатались центральные нервы». Филиппов мог послать матом совершенно незнакомого человека, который всего лишь попросил у него автограф. Если его упрекали за это, отвечал: «Грубо, зато справедливо!»
«Как-то мы ехали на гастроли, — вспоминал актер Театра комедии Владимир Труханов, — и в поезде к Сергею Николаевичу пристал какой-то подвыпивший офицер, страстно желавший познакомиться с ним, сопровождавший все это похлопываниями по плечу и постоянно «тыкавший» ему. Филиппов все это терпел до поры до времени.
— Да кто ты такой?! — не выдержал наконец Сергей Николаевич.
— Герой Советского Союза, — парировал тот и показал медаль.
— Вас 150 миллионов таких «героев», а я один. Вы можете пройти мимо и дать мне жить спокойно?! — Сергей Николаевич был явно взбудоражен и «Герой Советского Союза» уже и не рад был, что навязался к нему».
Причиной такой популярности были, конечно, его кинороли. У него любой эпизод становился хитом. Филиппов был автором крылатых фраз, которые тут же уходили в народ. Зрители порой даже не помнили, откуда они, но вся страна повторяла: «Масик хочет водочки», «Алмазов — это имя, афиша, публика, касса!» Кстати, знаменитые слова лектора из фильма «Карнавальная ночь»: «Две звездочки, три звездочки, четыре звездочки, лучше всего, конечно, пять звездочек» — это его импровизация. А его же фраза «Есть ли жизнь на Марсе?» до сих пор вызывает улыбку.
Легендарная актриса Рина Зеленая вспоминала забавный случай: «Приходя на концерт, я обычно говорила: «Люди, ау — ау-у-у!» И вдруг в «Карнавальной ночи» так завопил Филиппов. И все: от «ау» пришлось отказаться! Не могла же я цитировать Филиппова. Он был так любим, что его героев цитировали все».
Он часто сетовал, что его слава ограничивается улицей, а начальство не признает. Филиппов был поистине народным артистом, но удостоился этого звания лишь в 1974 году.
Михаил Пуговкин, с которым они снимались, называл Сергея Николаевича своим лучшим партнером. Он вспоминал: «Узнаваемость у зрителей у него была потрясающая... К сожалению, он не умел выступать с эстрады, это его тяготило, но надо же было зарабатывать. Однако его так любили зрители, что стоило только сообщить или повесить обыкновенное объявление, что выступает Сергей Филиппов, тут же гарантирован аншлаг...»
