— Воспитатель — это не педагог?
— Нет. Она следит за распорядком, за питанием.
— Причем пятиразовым, я уже это знаю.
— Да. Следят за нашим здоровьем, порядком, отбоем...
— Отбой! Как в пионерском лагере. Все-таки не везде такая система... Вы даже не представляете, что мне рассказывают про обычные студенческие общежития...
— Я не знаю, где еще такая система есть.
— Мне тут интересно ваше мнение. Я очень много беседовала со старшим поколением актеров, знаю, как их принимали... Помните, как Татьяна Доронина читает монолог «Любите ли вы театр, как люблю его я?» в фильме «Старшая сестра», и ее сразу берут в театральный? А сейчас я вижу требования к абитуриенту, чтоб пел, чтоб танцевал... В Школе Табакова еще какая-то акробатика, тут у вас еще и фокусы введены, и вообще черт-те что надо уметь, чтобы быть актером! Требования очень изменились. Вы должны уметь... все.
— Да, вы правы. И я с этой философией согласен абсолютно. Время меняется очень сильно. И людей уже сложно чем-то удивить. Удивить просто своей драматической игрой в плане того, что я ничего не буду делать, вы только смотрите на мой правый глаз, я им очень сильно играю, — это, конечно, наивно и глупо в наше время. Что-то надо предъявить, что-то поставить на кон.
— Вот вы хорошо умеете петь, танцевать.
— Стараюсь.
— Было что-то, что не получалось во время учебы? Вы вдруг столкнулись с тем, что не можете это сделать.
— Фокусы. У нас эти занятия называются «Престидижитация». Там же в чем загвоздка — работа с шариком, с мячиком, с картой, и ты должен так ловко сделать, чтобы зритель не увидел этот шарик... У меня была проблема в том, что, когда зритель не видел, где мой шарик, я был уверен, что он видит. Это был такой странный зажим. А еще у нас была «Амбидекстрия».
— А это что?
— Амбидекстрия — это умение управлять своей нерабочей рукой и ногой. Мы стояли на таких балансбордах, перекатывались...
