Рудик — это безусловно явление в балете. Кстати, он сам знал себе цену. Конечно, Нуреев изменил танец. Посмотрите на старый балет: мужчина в основном поддерживает балерину. Рудик во всех своих балетах заставил мужчин танцевать. Будучи не очень высокого роста, он визуально удлинил линию ноги, первым из танцовщиков встав на высокие полупальцы. Все его костюмы потрясающе продуманны. В Петербурге в год России — Франции на выставку театрального костюма привезли много сценических нарядов Нуреева. Рудик был очень требователен к костюму. Сам конструировал ластовки, чтобы легко было поднять руку, чтобы ничто не сковывало движения.
На сцене он заражал всех своей самоотдачей, подлинностью, а не наигранностью чувств, своей страстностью. Зрительный зал замирал при его появлении и затаив дыхание, следил за каждым его движением...
Многие считают — Нурееву повезло, что он остался на Западе. Но я точно знаю, что Рудик вообще-то не собирался сбегать. Он купил себе ткани для Фархада к балету Григоровича «Легенда о любви», новую игрушечную железную дорогу, в которую очень любил играть. Вместе с его чемоданом улетели в Лондон балетные туфли, трико...
Если бы Нуреев знал, что произойдет, наверное, нашел бы более удобное место и время, чтобы остаться в Париже. Но кагэбэшники, которые решили его отправить назад насильно, сыграли свою роковую роль. Если бы не они, он бы спокойно улетел со всей труппой в Лондон.
Все танцовщики считали, что Нуреев стал мегазвездой, потому что первым бежал из России. Если бы звезды Кировского балета там оказались, стали бы великими. На самом деле это не так. Ему очень многое было дано Богом. Плюс колоссальная трудоспособность. Давать двести пятьдесят спектаклей в год мог только он. Это было невероятно! Жег жизнь с двух концов.
Ему нужно было там, на Западе, вставать на ноги. Он был никем. Все «ахи-охи» проходят быстро, о сенсации мгновенно забывают. Он работал как вол, потому что остался без гроша. Все надо было начинать сначала. Серж Лифарь, выдающийся танцовщик, балетмейстер, эмигрант первой волны, сказал о нем в интервью гнусность. Рудик, когда уже был болен, говорил: «Только не хороните рядом с Лифарем». Но по иронии судьбы они лежат близко друг от друга, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Думаю, на том свете уже помирились...
