До этого мы еще поддерживали связь, пока она не нарушила важную внутрисемейную договоренность. У нее была завиральная идея: перевезти из Казахстана в Санкт-Петербург тела своих родителей и похоронить их на Серафимовском кладбище. Я категорически против осквернения могил. Даже священник, у которого она просила благословения, был против и отказал. Тем не менее она поехала в Казахстан, воспользовавшись тем, что я улетела к родственнице на свадьбу в Австралию. Узнав о том, что она сделала, я попросила папу передать матери, что дочери у нее больше нет. На мне можно ездить очень долго, а потом происходит одно, казалось бы, совершенно незначительное событие, которое становится последней каплей, и человек для меня перестает существовать.
Так же случилось с моим первым мужем. Мы познакомились в институте, через два года поженились. Всего прожили вместе восемь лет. Это был обычный студенческий брак, довольно крепкий, потому что его не смогла разрушить даже моя мать, которая заявлялась к директору института и со страдальческим лицом рассказывала жуткие небылицы, что якобы муж заставляет меня заниматься проституцией, чтобы оплачивать свое образование. Директор в ужасе искала нас по всему институту, чтобы спросить, как муж посмел сделать из меня проститутку. К счастью, обучение ему оплачивать не приходилось, муж учился на бюджетном отделении. Тем не менее мы разошлись спустя некоторое время. Он тогда чем-то был похож на моего отца: нейтральный человек, который не выражает никакой позиции. Сначала это даже было удобно, потому что я хотела много работать, хотела путешествовать, а он был не против, хотя сам любил сидеть дома. Но как оказалось, мне в отношениях все-таки необходимо, чтобы человек был сильнее меня, чтобы у него своих денег было больше, чем у меня моих. Нужен был человек, к которому хочется стремиться, чтобы он был вектором движения вперед, а не чемоданом без ручки, который тащу за собой, теряя силы. Я разлюбила своего мужа в один момент. Просто он перегнул палку. Это ужасно, когда ты просыпаешься в квартире с посторонним человеком. Можно сколько угодно обманывать себя, и я пыталась целых полгода, а видела только, что меня используют. Ты приезжаешь после гастролей домой, мечтая об уюте, а тебя встречает кислое, перекошенное лицо, пустой холодильник и вопрос: «Что ты мне привезла? Тебя же не было пять дней, а я здесь сидел и скучал». Подарками я должна была компенсировать его страдания, притом что он мне за всю совместную жизнь не подарил и цветка.
Я всегда зарабатывала больше, всегда шла впереди него и тащила, тащила, тащила... Пристраивала на работу то официантом, то фотографом, то барабанщиком в караоке. И никогда не встречала инициативы с его стороны. Игра в одни ворота изматывала, и когда все это уже зашло за геркулесовы столбы, я остановилась. Мы поехали отдыхать на Бали, но в первый же день я очень сильно заболела, а ухаживал за мной папа, потому что мой муж сидел с перекошенным лицом и сетовал, зачем же он сюда приехал. Я дала ему денег и отправила на серфинг, только бы он не мешал мне выздоравливать. Вернувшись с отдыха, он становился все кислее и кислее, пока я однажды не выдержала и сказала:
— Мне надоело твое вечно недовольное лицо. Если у тебя депрессия, иди к врачу.
Он с улыбкой ответил:
— Какая депрессия? У меня нет никаких депрессий! У меня все отлично!
Тогда я поняла, что он сознательно издевался надо мной. Муж прекрасно проводил время, когда меня не было, кстати, и с другими девушками. Как только я появлялась, устраивал балаган, надевая на себя маску Пьеро. Когда я говорила:
— Дим, ты хоть бы сломанный цветок мне подарил, — в ответ слышала:
— Ты такая меркантильная. Тебе от меня только деньги нужны.
Это говорил мне человек с зарплатой в двадцать тысяч рублей. Я поддерживала все его начинания: хочешь учиться на фотографа — пожалуйста, вот тебе фотоаппарат и объективы. Я сама заплачу за аренду студии, буду покупать продукты и отвезу нас отдохнуть. Все сделаю, только не ной! Притом что для меня было большой проблемой потратить деньги на себя. Я покупала брендовые костюмы только для сцены. В обычной жизни ходила в масс-маркете: пара спортивных костюмов на зиму и лето, никаких платьев или дорогих туфель — не дай бог поцарапаю. Достаточно кроссовок и рюкзака. Потратить на мужа — пожалуйста. На себя — ни в коем случае. Доходило до того, что я красила волосы зубной щеткой, потому что мне было стыдно пойти в салон и потратить шесть тысяч рублей на мастера. Мне было стыдно позаботиться о себе. Единственное, что я себе купила, — хорошую машину. И то большую часть денег успела собрать до «Ленинграда», потому что в группе у меня была не очень большая зарплата: менее одного процента от гонорара за концерт и полпроцента за корпоратив. До группы я зарабатывала гораздо больше, потому что была свободна в своем выборе. Здесь если нет концертов — сидишь без денег. У ребят были сбережения, они же работали с незапамятных времен, все купили себе квартиры и машины, да и получали они побольше, чем я.
