Виктюк репетировал в Театре на Таганке «Федру» с Аллой Демидовой, Дмитрием Певцовым, Алексеем Серебряковым и с музыкой Эдисона Денисова. Я в работе не участвовал, но Роман то ли по привычке, то ли для дополнительного вдохновения требовал моего присутствия. Возникли трудности с мелодекламацией, с голосоведением. Виктюк искал специалиста по вокалу, который научил бы артистов той мелодекламационной напевности, которую он слышал в голосовой палитре роли Федры. Я привел моего близкого друга — уникального певца-альта Эрика Курмангалиева. Так на репетиции «Федры» я их и познакомил.
Одновременно с «Федрой» Рома ставил пьесу Альдо Николаи «Черный как канарейка» в Первом московском областном драматическом театре для своей давней подруги актрисы Светланы Пархомчик. Днем он репетировал «Федру», а вечером или в свободный день мы ехали в областной театр, который тогда находился в монастыре на Никольской рядом с Красной площадью — там была его репетиционная база.
Видимо, контраст масштаба работы над «Федрой» и над этим в сравнении с ней проходным для него спектаклем вызывали в Романе страшное раздражение. Виктюк вымещал все свои негативные эмоции на бедной Свете. На одной из очень злых Роминых репетиций случилось так, что долгое время не было необходимости в музыке, а Рома как раз разошелся. Я от нечего делать вставил в магнитолу пустую кассету и включил на запись. Мне посчастливилось зафиксировать яркую, типичную виктюковскую репетицию, одну из тех, на которые сбегалась театральная Москва.
Спустя десять лет фрагменты этой записи я опубликовал в своем аудиоальбоме «Музыка в спектаклях Романа Виктюка». Конечно, пришлось вычистить весь мат, вырезать некоторые Ромины рискованные политические высказывания и оскорбительные отзывы о некоторых театральных знаменитостях, которые Виктюк позволял себе в репетиционном пылу. По эмоции, по голосу, по интонациям это был тот самый Виктюк, в которого в одно мгновение все влюблялись и начинали бегать на его репетиции.
Вскоре после премьеры «Священных чудовищ», зимой 1987—1988 года, начались репетиции «Служанок» в театре «Сатирикон». Заняться музыкой будущего спектакля Виктюк попросил меня. Рома приехал ко мне и сказал: «Опять французская драматургия, Жене». У меня возникла идея построить музыкальное решение спектакля на одной песне в звучании мужского и женского голосов. Я остановился на Je suis malade Сержа Лама в его авторском исполнении и в исполнении Далиды. Но когда поставили их рядом, стало понятно, что Лама отпадает. Его исполнение было скорее бардовским, с отчетливым социальным подтекстом, а Далида пела мощно, трагично — о Любви.
В «Сатирикон» я ходил пешком. Этот период для меня, с одной стороны, яркий и счастливый, а с другой — тяжелый и мрачный. В театре шли волшебные, магические, завораживающие репетиции, а в жизни в это же время я переживал самую тяжелую личную драму, о которой забывал только благодаря репетициям. Они начинались после того как заканчивался спектакль.
