Но главным впечатлением, превратившим фамилию Виктюк для меня в знаковую задолго до личного знакомства, был его выдающийся телеспектакль «Игроки» по Гоголю. Я, влюбленный в произведения Гоголя с раннего детства, был потрясен тем, как Виктюк сумел воссоздать фантасмагорический космос гоголевского шедевра не в трехмерном пространстве театральной сцены, а в одномерной плоскости телевизионного экрана.
Познакомились с Виктюком осенью 1985-го. Я тогда работал литературным редактором в студии «Дебют» при театре «Ленком», которую открыли Марк Захаров и Михаил Шатров, последний ее возглавлял. Студия давала возможность реализовать себя молодым режиссерам и драматургам. Моим непосредственным руководителем была Марина Юзефовна Смелянская, позже она долгие годы работала завлитом Московского ТЮЗа. К ней приходило множество известных людей, и однажды там появился Виктюк. Марина Юзефовна представила нас друг другу, и мы с ним пошли пить кофе.
Рома обладал неотразимым обаянием. Он сразу погружал человека в свою ауру так, что ты оказывался в сладкой паутине, подчинялся его личности. Это происходило буквально через минуты после знакомства. Мы спустились в буфет. Помню даже, что в очереди перед нами стоял тогда совсем еще молодой Виктор Раков. Вдруг Рома вытащил из внутреннего кармана пиджака какой-то клочок газеты и протянул его мне: «На, читай! — Начал читать про себя, а он: — Вслух читай! Чтобы все слышали! Вот этот абзац!» Там было написано что-то вроде: Виктюк — гений! «Вот видишь!» — воскликнул Виктюк, театрально охватывая взглядом всех присутствующих.
В тот же вечер (в театре был день зарплаты), находясь в эйфории от знакомства, я пригласил его в старый ресторан ВТО на улице Горького. Сидеть с ним рядом было невозможно: и те, кто был в зале, и каждый, кто приходил, первым делом бежали к нашему столику. Популярнее человека в ресторане не существовало! Водки было выпито немало, я прокутил все деньги. Сидели до закрытия, потом по его инициативе поехали к нему домой.
Рома жил в коммуналке, дом стоял прямо у рельсов Казанской железной дороги. Квартира на первом этаже, небольшая комната, увешанная афишами, на полу валялись пластинки с классической музыкой, стоял дешевенький проигрыватель... Прощаясь, Виктюк дал мне книжку Синявского о Гоголе — мы уже успели сойтись в художественных пристрастиях и вкусах. Он тоже оказался гоголеманом. Обменялись телефонами. Оказалось, что живем практически рядом: я на «Рижской», напротив метро. Нас разделяла Рижская эстакада, если ехать на такси от меня до него, это займет всего пару минут.
В то время шла сдача его шедевра «Квартира Коломбины» в «Современнике». Постановку семь раз закрывало управление культуры, вскоре после нашего знакомства прямо перед Новым годом спектакль наконец-то разрешили. Рома уже репетировал новый, второй спектакль в «Современнике» — «Стена». Виктюк пригласил меня на одну из репетиций, и с тех пор я стал проводить больше времени там, а не на работе в «Ленкоме». Марина Юзефовна закрывала на это глаза — она обожала и боготворила Виктюка.
