Дважды была возможность познакомиться и с Николаем Афанасьевичем, но я ею не воспользовалась. В первый раз в Одессе Женя Моргунов пригласил меня отметить Первомай с компанией, в которую входил Крючков. Но зная обыкновение Моргунова ставить всех в неловкое положение, я отказалась: «С тобой только позориться...» Репутация у Жени была еще та: он мог, например, пригласить даму в ресторан, предложить ей выбрать самые дорогие вина и блюда, а потом сказать: «За себя я заплачу, а остальное — ваш заказ». Делал это не потому что был жадным — просто ему нравилось наблюдать, как спутница меняется в лице и выворачивает кошелек наизнанку. Во второй раз такая возможность выпала в Ялте, в кафе: большая часть труппы отправилась к столику, за которым ужинал Николай Афанасьевич, — поздороваться. А я посчитала, что пребываю не в том статусе, чтобы народному артисту руку жать.
И вот теперь мы встретились на фильме «Капроновые сети». Несколько дней шли напряженные съемки. Наконец долгожданный выходной. Рано утром я отправилась искупаться. Только расположилась на берегу, вижу: лодка, в ней Крючков и еще несколько актеров — собрались порыбачить. Стали звать с собой. Я ни в какую: рыбу ловить не умею, хочу отдохнуть в тишине. Но Крючков умел уговаривать: «Мы отвезем тебя в райское место — там и покупаешься, и подремлешь на травке». Высадили на маленьком мысочке. А чтобы никто не обидел, Николай Афанасьевич оставил со мной одного из актеров. «Охранник» Юрий отдых испортил окончательно: то в воду кинет, то обниматься-целоваться лезет.
Через пару часов возвращаются рыбаки. Николай Афанасьевич спрашивает:
— Как отдохнула?
Ворчу мрачно:
— Отдохнешь с ним...
Крючков сжимает кулаки и с каменным лицом идет на коллегу.
— Я пошутила! — кричу. — Очень хорошо отдохнула!
Вечером Юра спросил с упреком:
— А чего ты мне не сказала про себя и Крючкова? Разве я стал бы...
— Потому что рассказывать нечего, — пожала я плечами.
— Ну-ну, — недоверчиво протянул «охранник».
Вскоре пришло время Крючкову возвращаться в Ялту. Он пригласил меня поужинать. Только побыть вдвоем не удалось — тут же в ресторан набились «провожальщики». Начали заказывать разносолы. В разгар застолья Крючков вдруг побледнел. Спрашиваю:
— Николай Афанасьевич, вам плохо?!
Он через силу улыбнулся:
— Желудок разболелся. Пойду прилягу. А вы, ребята, гуляйте.
— Надо что-нибудь теплое приложить. У вас есть грелка?
Крючков помотал головой. Пошла на кухню, попросила налить в бутылку теплой воды и подать счет, в котором должно быть указано только то, что заказывали я и Николай Афанасьевич. Когда официант его принес, у «провожальщиков» отвисли челюсти — они привыкли, что Крючков платит за всех.
В номере Николай Афанасьевич лежал на диване скрючившись.
— Лида, возьми деньги и заплати. Неудобно, люди проводить меня пришли.
