Ульянова и Брумель сразу подружились, подчеркиваю слово «подружились», дабы избежать всяких домыслов. При этом они оба были людьми холостыми, поэтому в неформальном общении могли подшучивать друг над другом в любых, даже самых непечатных выражениях. Валерий к тому времени был разведен с Еленой Петушковой — олимпийской чемпионкой по командной выездке.
Брумель готовил фантастически вкусные пельмени из трех сортов мяса, он считал их самой дешевой и простой в приготовлении едой. Крутил фарш сам, а лепили пельмени всем миром: и сам, и друзья помогали, когда приходили. А приходили постоянно — дом в хорошем смысле был проходным. Пельмени эти в холодильнике замораживались мешками.
Так как я у Инночки бывал регулярно, то приглашения к ее соседу на пельмени перепадали и мне. Обычно в квартире Ульяновой раздавался звонок: «Инна Ивановна, зайдите». Это означало одно — пельмешки уже на плите. На стол выставлялся «пузырек»: за рюмочкой, пельмешками и веселым разговором коротался вечер.
На тот момент Валерий, казалось, имел все возможные мировые спортивные награды. Одной из них была «Золотая каравелла Колумба», которой спортсмена наградили в 1962 году в США. Это очень почетный, редкий для советского гражданина и ценный в прямом и переносном смысле приз. Он представлял собой роскошную малахитовую ладью с парусом из литого золота и бриллиантами наверху. Валерий очень дорожил этой заслуженной наградой и переживал, что ладью в его отсутствие могут украсть. Однажды у Ульяновой раздался звонок:
— Иннулька, я уезжаю на лекции (кстати, я его как-то спросил: «Валера, а что за лекции ты читаешь?» «Не знаю, — ответил он, — но все смеются»), можно я у тебя оставлю мою ладью?
Инна была категорична:
— Валера, даже не думай! Зачем мне это надо?!
— Да? Тогда я сейчас спущусь, поставлю ладью под твоей дверью, нажму на звонок и убегу.
Деваться было некуда — ценную вещь взяли на сохранение. Но больше Ульянова такую ответственность на себя принимать не хотела. Однажды Брумель позвонил: «Иннуська, приходите с Юрашкой (так он меня называл) посмотреть». Мы поднимаемся, и Валера с гордостью нам демонстрирует новую железную дверь в квартиру — тогда еще ни у кого таких не было. Говорит довольным тоном: «Ну? На... Надорвесси взламывать!»
У них была игра. Если Инна поднималась к Брумелю, а у него сидели друзья, то он обязательно начинал в шутку в непечатных выражениях за кого-нибудь ее сватать. Когда он спускался к Ульяновой, она ему неизменно заявляла:
— Валерьян, женись!
— Да, — с иронией отвечал Брумель и обводил вытянутой рукой квартиру, — но только вот это все мне отпишешь!
К Олимпиаде-80 я написал комедию на спортивную тематику «По волне моей памяти». Чтобы пробить постановку, в соавторы решил пригласить Брумеля, позвонил ему:
— Валера, я написал комедию, давай тебе прочту. Если понравится — приглашаю тебя в соавторы...
— Да? Приходи.
За пельмешками прочел Валерьяну свой опус. Брумель задумчиво почесал пролысину и выдал: «Это лучшее, что я написал». Название заменили на «Олимпийскую комедию». Мой мастер по режиссуре (я тогда окончил высшие режиссерские курсы) Андрей Александрович Гончаров порекомендовал меня как молодого режиссера другому своему ученику — главному режиссеру Таллинского русского драматического театра Виталию Черменеву. Я поехал на переговоры в Таллин. В столице Эстонии по дороге в театр решил уточнить дорогу у респектабельного мужчины в котелке:
