— Пригласили перед нашими солдатами выступить, конечно мы поедем.
Сказала, что тоже хочу с ними:
— Не знаю чем, но чувствую — помогу. Может быть тем, что просто буду рядом.
Он долго отговаривал, это же опасная командировка. Я упрашивала, и Бари махнул рукой:
— Ладно! Потом не жалуйся.
Боялась конечно. Мы ездили в газике — я впереди на пассажирском сиденье, а сзади — Бари с «на-найцами» и автоматчики.
Когда проезжали по ущельям, где могли засесть снайперы, автоматчики кричали мне «Пригнитесь!» — и начинали палить так, что закладывало уши.
«На-На» давали концерты посреди боев. Приезжали и матери наших погибших ребят, рассказывали, как своих мальчишек по косточкам собирали. Мы обнимались и плакали вместе. И Бари плакал тоже.
Он любит Шукшина, не раз мне признавался: «Читаю его рассказы, и такое ощущение, будто это я сам написал». Они ведь почти из одной местности: Алтайский край, где вырос Василий Макарович, и восток Казахстана, где прошло детство Бари, географически недалеко расположены.
Недавно Оле, доченьке моей, кто-то знакомый заметил:
— Между прочим, Алибасов и внешне чем-то на Василия Макаровича похож: скулы, форма глаз...
Оля взвилась:
— Что?! Как можно даже сравнивать?!
Она ненавидит Бари. Как ни пыталась я объяснить, что он хороший и добрый человек, мне это не удалось. Завожу разговор:
— Доченька, как же, ведь в Священном Писании сказано: «Любите врагов своих...»
Оля негодует:
— Готова любить всех, кроме обоих Алибасовых — Бари и его сына!
— С Ольгой у вас многие годы сложно складывались отношения. Она жила в Сергиевом Посаде, в редких своих интервью высказывала обиды на вас. Вы говорите о ней с нежностью — «Оленька моя»... Все устаканилось?
— Дети в принципе часто предъявляют претензии родителям. Ну что делать, так устроена жизнь. Говорила, будто я ее не люблю? Это ей так казалось. Может быть, я в силу характера или воспитания не умею выражать свои чувства, как ей хотелось бы. Для меня она всегда оставалась моей доченькой и родным человеком. Как и Маша, и Настя — старшая дочь, которая выросла со своим отцом, самым первым моим мужем Вячеславом Ворониным. Настя — это отдельная тема, о которой я до сих пор не готова говорить, моя незаживающая рана. Я их очень люблю. Люблю как умею. Каждый день за каждую молюсь подолгу на коленях перед иконами. Священники говорят, что материнская молитва самая сильная. За внуков молюсь. Бабушкина молитва, думаю, не менее действенная. Дай Бог, чтобы счастливо складывались их судьбы.
