Родители мои все же развелись, и у мамы появился новый муж. Когда мне исполнилось четырнадцать, ее как учительницу направили завучем в ГДР. В Германии я встретила Вадима. Он там служил в армии после музыкального училища — был музыкантом. Старше меня на восемь лет, искренний, трогательный. Он влюбил меня в музыку, которую сам обожал. Мы выступали на творческих вечерах в военных гарнизонах, это было чудесно. Наши отношения носили платонический характер, Вадик боялся до меня дотронуться. Но моя мама, она сама позже призналась, испугалась, как бы я не кинулась как в омут с головой в этот роман, еще не дай бог забеременела бы... И она объявила, что мы уезжаем в Москву на каникулы. Уехали — и обратно в Германию уже не вернулись. Поняв, что мама обманула, я рыдала навзрыд на скамейке на Чистых прудах, где меня и обнаружил шедший мимо Райхельгауз. Сквозь слезы объяснила ему, что даже не пыталась никуда поступать — у меня просто закончилась жизнь.
Новый знакомый взял за руку и куда-то потащил. Привел в белый колонный зал шикарного особняка, где располагался, и сейчас там находится, театр «Современник». Табаков тогда был директором «Современника», с собственным кабинетом. Там высились две мраморные греческие колонны, между ними стоял стол, за которым и сидел Табаков. Олег Павлович чуть ли не старым дедом тогда показался. Мне-то всего пятнадцать было, а ему — под сорок. Он был поджарый, хохмач.
Какие капустники делали! Они выложены в Интернете, черно-белая съемка — «Капустники Таганки с участием Олега Табакова». Галина Волчек дарит Театру на Таганке холодильник, а внутри него сюрприз: живой, с водкой и пивом Олег Павлович. Такой стеб, очень смешно. Он, конечно, безусловный талант. Личность неоднозначная, дитя своего времени. Шестидесятники, чья зрелость пришлась на период оттепели, ратовали за освобождение от «сталинских пут», за возможность открыто говорить, перемещаться по миру... Их представляют нигилистами и романтиками. Но на мой взгляд, разумеется субъективный, шестидесятниками в романтическом смысле были, пожалуй, только Валентин Гафт и Олег Ефремов. Ради искусства и своих убеждений готовы были хоть на плаху, хоть на костер. Остальные, опять же по моему мнению, под этот образ не подходили. Помню, впервые иду по «Современнику», а у них в актерском буфете на столе разложены батнички, кофточки... Видимо, кто-то привез из дальних гастролей и толкает по сходной цене. Вокруг столпились актеры и актрисы и с теми же возвышенными интонациями, с которыми пять минут назад говорили об искусстве, теперь обсуждают кофточки. Дачи и машины себе «пробивали», с «нужными людьми» дружили... Это не хорошо и не плохо. Просто штрихи к портрету времени. И Олег Павлович был в общем земным и очень практичным человеком. Когда я приехала из Америки и мы впервые за много лет встретились, он первым делом спросил: «А зарплата-то у тебя там, в Америке, какая, Елена?»
