Прошел год. Как-то вечером едем с Натальей ко мне в Краснознаменск. Вдруг останавливаюсь у Белорусского вокзала и покупаю ей розы. Она даже онемела от неожиданности. Так и доехали до дома, не проронив ни слова. Я всегда очень стеснялся всех этих предложений. Но Наташа все поняла...
Мы с Натальей собрались пожениться. Приехала моя мама, сидели вечером в квартире невесты, стоили планы на будущее, открыв шампанское. Я почти его не пил. И отчего-то собрались пойти погулять вечером в парк. Взял с собой эту недопитую бутылку. Что-то мне подсказывало: не ходи туда. Но я очень упрямый человек. И вот сидим с Наташей на лавке, а за спиной в кустах слышатся пьяные голоса. И опять внутренний голос мне говорит: «Беда!» К нам подошли ее бывшие дружки-ублюдки. Их было трое. Бороться с ними — силы неравны, а убежать невозможно. Я просто не мог поступить по-другому. Ну как я убегу, когда рядом со мной Наташа? В руках у меня была недопитая бутылка шампанского. Они изнасиловать ее хотели, я ее отбил, неудачно подставился и получил удар по голове...
Очнулся в больнице. Голова разрывается от адской боли, я спал, только когда мне вкалывали сильное снотворное. Через четыре часа просыпался снова. Это была нестерпимая пытка. Мне всего двадцать восемь лет, на мне заживало все как на собаке, а тут никакого прогресса. У меня был не просто ушиб, а кровоизлияние в мозг. С этим диагнозом мой однокурсник прожил две минуты. Меня все время рвало, я уже весил чуть ли не сорок пять килограммов. Прожил неделю без еды и был на краю. Жить мне оставалось два-три дня. Лежал на больничной койке и уже смирился с мыслью, что умираю: «Неужели так быстро конец? А я и не жил, можно сказать, совсем... Если вдруг обломится шанс, надо что-то менять. Но, к сожалению, шанса у меня нет...» Это ведь Господь устроил так, чтобы за неделю я понял то, что не усвоил раньше. Как тогда в поле с васильками, услышал и дал шанс...
Буквально на следующий день мне сделали томограмму, обнаружили гематому и тут же положили на операционный стол. Правда наврали: мол, у тебя кусочек кости просто торчит, его достанут, и все. Трепанация черепа шла шесть с половиной часов. После операции ходил с повязкой на голове где-то неделю, а когда ее сняли, чуть в обморок не упал. Подошел к зеркалу и увидел, что в моей голове дыра, закрытая тонкой кожицей. Я бросился на врача с кулаками. Он был выше меня на полторы головы. Вцепился ему в халат, уперся ногами и повалил: «Убью, сука! Где моя голова?»
Спустя время мне провели вторую операцию, она длилась меньше, уже четыре часа. Заделали дыру пластиной...
И я начал новую жизнь. Бросил пить, курить, взял себя в руки, на все смотрел уже совсем другими глазами. Я далеко не мудрый человек, но и тут понял: это все не я, а Он сделал. Это надо понимать. Так я пришел к Богу.
Мы повенчались с Натальей, у нас родилась дочка — Софья Олеговна. Стали жить в квартире жены. А там руины. Я своими руками и шпаклевал, и красил, и сантехнику менял. Никогда не делал ремонта, а тут научился. Время было тяжелое, перестроечное. В кино полный штиль. «Мосфильм» пустовал, по нему гуляли крысы и собаки, на вахте у шлагбаума сидел какой-то старичок при свече. Надо было выживать. Мы с Наташей продавали на «Горбушке» кассеты с фильмами. Я быстро дорос до руководителя, в моем подчинении было несколько продавцов — тоже бывших актеров.
